― Почему мы не пошли на свидание раньше? Это весело.

Знаете, что еще веселее? Смотреть, как потрясающая задница Ретта торчит, когда он сжимает шар для боулинга, прежде чем катнуть его по центральной полосе, и эти белые кегли падают, как домино.

Закатав рукава до локтей, я сжимаю его крепкое предплечье, когда он проходит мимо и плюхается на скамейку. Боже, как люблю его руки.

Я хочу забраться на него и расцеловать его лицо.

Мне нравится это лицо.

Это испорченное, покрытое шрамами лицо.

Я иду к Ретту, целуя его в переносицу, прежде чем вернуться на деревянный пол для боулинга.

― Надо было пригласить моих соседей по комнате. Я не думаю, что Донован когда-либо играл в боулинг.

― Донован не производит впечатления спортсмена.

Балансируя шаром для боулинга, я щурюсь поверх него.

― Ты прав, он не такой. Кроме того, я думаю, что он бы намеренно засунул пальцы в эти отверстия, ― смеюсь над собственной шуткой, слегка покачивая бедрами, чтобы посмотреть, заметит ли Ретт.

Он замечает.

Моя рука тянется назад, затем вперед, и мяч соскальзывает с моей руки на блестящую деревянную дорожку. Катится немного не по центру, едва не задевая желоб, затем медленно скользит мимо правой стороны кеглей.

Две падают.

― Черт побери!

― Помочь тебе, детка?

― Конечно, ― я улыбаюсь.

Терпеливо жду шар, нетерпеливо постукивая по автомату, который автоматически возвращает шар игроку. Ретт подхватывает его, когда шар вылетает из хитроумной штуковины. Обнимает меня сзади, а я сжимаю розовый шар. Целует меня в шею. Кладет свои огромные руки мне на бедра, заставляя согнуть колени.

― Все время смотри на центральную кеглю, ― напевает он мне на ухо. ― И следуй за этим замахом до конца после того, как отпустишь шар.

Я закрываю глаза, киваю, его южный голос что-то делает с моими эрогенными зонами.