Он не ошибается и никогда не активируется в неуместный момент, он мог бы остаться спящим до скончания дней, если бы не совпало равенство всех факторов в центральной точке пересечения противоестественных граней.

       Нет попытки отшатнуться, и закрыть лицо руками. Нет ужаса и отчаяния в заплаканных глазах, с которыми ты всегда будешь самой красивой девочкой в мире. Ты не понимаешь еще? Нет больше агонии сознания. Это твой свет в конце туннеля, к которому ты так боялась идти. Ты не могла знать, что он тебя не сожжет. Он всего лишь испепелит твою боль, взбунтовавшиеся кластеры твоего внутреннего разрыва, те самые, что мешали тебе видеть на сотни, тысячи шагов вперед. Это будет больно, но эта боль гарант иного возрождения, без которого мы не в состоянии написать новую историю.

       Подсознание редко действует напрямую, возможно, ему просто не хочется тратить силы на изначально провальную конфронтацию. Оно целенаправленно жонглирует сопутствующими обстоятельствами, формируя матрицу решающего рывка, выдавая свой зашифрованный посыл за битву желаний и потребностей, переименовывая десятичный код в разные заголовки - "месть", "боль", "обида" "ярость", с одной единственной целью, уберечь собственные резервы и подвести, наконец, к идеальному решению за чертой. Оно не боится боли и не считает нужным лишать тебя этого условного рефлекса, потому что точно знает, что новая действительность стоит любых пыток и не фатальных саморазрушений.

       Ты прежняя забилась бы в истерике при виде этих манипуляций. Щелчок пальцев по стеклу ампулы с препаратом, наполнение шприца прозрачной жидкостью, безжалостное истребление воздушных микропузырьков. Ты бы не посмела, даже скорее, просто не захотела бы мне возразить, окажись там наркотическая хрень. Несмотря на твое спокойствие, мне хочется тебя успокоить еще сильнее, чтобы ты поняла при первом звуке моего голоса, что кошмар остался за тем барьером, который никогда больше не преодолеет.

       - Все хорошо. Это просто успокоит, чтобы ты не плакала.

       Реальность стала абсолютно иной. Не терзают острыми осколками отголоски паники и напряжения.

       - Просто не шевели рукой... Помоги мне.

       Нет судорожно зажмуренных глаз и надрывного всхлипа, нет ничего из того, к чему я так привык за последнее время. Нет даже страха перед инъекцией, она следит за моими действиями с любопытством и каким-то недоумением. Рука действует уверенно. Она вообще разучилась дрожать и сомневаться, пока мы вместе и так тесно зависимы друг от друга.