Светлый фон

В жизни каждого мужчины бывают периоды, с одной стороны очевидные и ожидаемые, с другой — такие, про которые можно сказать, да это было — "как гром среди ясного неба". Примеров тому куча:- "Сынок, ты куришь?", "Вот повестка в военкомат, распишитесь, пожалуйста", и вот этот…:

"Сынок, ты куришь?", "Вот повестка в военкомат, распишитесь, пожалуйста"

"Кииир…, там… две… полоски".

"Кииир…, там… две… полоски".

А еще самый наиглупейший вопрос, который только мог прозвучать из уст явно ошарашенного Макара:

— Ты станешь, папкой? — хватая ртом воздух, закричал на весь холл парень. — Чертенок, ты серьезно?? Этот бандит станет папкой??!

— Да, да.… Да… — смеясь, ответила Лерка, не успев даже ахнуть, когда Макар, не сдерживая широченной улыбки на лице, подхватил ее на руки и закружил по коридору.

— Эй, слышите?? — бестактно орал он, кружа хохочущую девушку. — Я стану дядькой! Ура-а-а!!

— Я. Стану. Отцом… — улыбнулся Кир, еще раз взглянув на зажатый в руке маленький кусочек пластика.

Ребенок — мальчик или девочка!!! Черт! Это действительно круто…

Ребенок — мальчик или девочка!!! Черт! Это действительно круто…

Его разум, осознав, что означают две розовые черточки (и кто только выбрал такой безобидный цвет для обозначения столь важного события?), словно отказался работать дальше, и лишь одна мысль продолжала крутиться в голове:

(и кто только выбрал такой безобидный цвет для обозначения столь важного события?)

Я действительно стану отцом!!!

Я действительно стану отцом!!!

Сейчас Кирилл до безумия хотел этого всего, что люди называют простым словом — "семья"… Он хотел просыпаться по утрам от гомона детских голосов, хотел взять на руки своего ребенка, хотел посмотреть в его глаза…, которые наверняка будут такими же потрясающе зелеными, как у его мамы… В-первые в жизни Кирилл Чертанов хотел так, много…, что даже немного ошалел от своих желаний…

— Кииир! — услышал он жалобный голос Леры, когда Макар наконец-то поставил ее на пол. — Меня тошнит… — с трудом произнесла девушка, цепляясь одной рукой за рукав его пиджака, а второй прикрывая рот, смертельно при этом бледнея.

— Твою мать! — выругался Кирилл, открывая рывком дверь в кабинку, ставшую за последние пятнадцать минут почти, что родной для него и жестом указал на унитаз. — Вперед! — потом перевел свой взгляд на вдруг притихшего брата, который казалось, побледнел не меньше чем малышка. — Доигрался??

— Мне казалось, что это бывает только по утрам, — теребя черный пуссет в ухе, неуверенно заметил парень.

— Мне тоже… — буркнул Кир.