С какой целью Севка перетащил сюда часть своего гардероба оставалось для меня тайной, но сегодня это было очень кстати.

— Эй, мне здесь так и стоять?

— Погоди минутку, — проворчала я, судорожно решая, что лучше подойдет для созданного для 'Серой выпи' образа. Уж явно желтая футболка будет как-то не в тему. Надо что-нибудь темненькое, на худой конец — белое, но однотонное.

— Холодно вообще-то…

— Хох, я не вовремя? — в гримерку заглянул Тим Булыгин и с веселым любопытством уставился на Антона.

Я тоже невольно глянула на парня — он стоял в одних трусах и переминался с ноги на ногу. Лапотуля такая… обнять и плакать.

Чувствуя, что щеки мои продолжают гореть, я выудила, наконец, из шкафа черную футболку с неведомой мне надписью на английском и драные синие джинсы (никогда не видела их у Севы, да и вообще не могла представить брата в подобной одежде). Чуть помявшись, кинула вещи Антону. Футболка обтянула грудь, драные джинсы сели, как влитые — полагаю, из-за того, что Тон был несколько крупнее моего братца, но выглядело это все великолепно — этакий сексуальный мальчик-хулиганчик. Я нервно облизала губы, дав себе установку не позориться и подобрать слюни. Боюсь, через каких-то два часа у Тона и без меня будет целая толпа исходящих слюной фанаток, что, признаться, оптимизма мне не добавляло.

— Если мешаю — зайду попозже, — пробился к моему сознанию насмешливый голос Тима, который, судя по ощущениям, даже не думал уходить куда-то.

— Да уж и правда шел бы ты… — огрызнулся Тоша. — Только свитерок мне свой оставь.

— Наглость — второе счастье, — Тим вошел в гримерку, где тут же стало очень тесно, и уселся на один из трех стульев, перед этим в самом деле стянув с себя теплый свитер и бросив его приятелю.

— А у некоторых даже и первое, — проворчал Тон, натягивая на себя светло-зеленое безобразие, после чего удовлетворенно вздохнул.

— Тепло ль тебе девица? — Тим ехидно посмотрел на товарища. На его лице сияло ничем не прикрытое желание узнать, что же здесь такое было до того, как он появился. А вот фиг ему — я оправдываться точно не собираюсь. Тем более, что и не за что… Тон, думаю, тоже ничего не скажет.

— Твоими молитвами, — Тон с ногами забрался на старенький диванчик, совершенно не обидевшись на 'девицу', подтащил к себе пушистый розовый плед с голубыми сердечками (подарок Севе от сумасшедшей поклонницы на День Св. Валентина) и в свою очередь уставился на нас. Так мы и играли в гляделки втроем, пока я, наконец, не выдержала — не по себе мне становилось от их взглядов — любопытного — Тимкиного и изучающего — Тошкиного.