Ее руки заметались по скатерти.

— Сука! — Завопила она, дергаясь активнее. У Артема, кажется, тоже начали сдавать нервы. Еле сдерживая желание меня остановить, он вцепился зубами в собственный кулак. Кристина зажмурилась от боли. — В психушке твоя матушка, понятно?! С катушек слетела! Все! В дурку ее закрыли, там пусть и сгниет!

— Адрес?!

Она стиснула челюсти, обнажая ровные белые зубы.

— Не знаю. Ай! А-ай! Честно, не знаю!

— Запомни, сука, твой отец уже без пяти минут зэк. За все, что он сделал, будет на зоне шконку давить до конца своих дней. Ты — следующая! — Нагнулась и выплюнула ей эти слова прямо в лицо. — Готовься поменять свое дорогое шмотье на полосатый костюмчик за соучастие.

Отбросила ее от себя, как ненужную вещь, достала телефон, развернулась и направилась к выходу. Артем, потоптавшись на месте, последовал за мной, но не забывал постоянно оглядываться. И не зря. За спиной послышался скрип падающего стула, тяжелое дыхание, затем отборная брань.

— Шизанутая, как и твоя мамашка! Совсем чокнулась, беспределит! Он и тебя упечет, так и знай! Будешь там кровью харкать, пока не сдохнешь, сука ментовская! — Мимо меня пролетела бутылка и со звоном разбилась о стену. Набирая нужный номер, я лишь покачала головой, когда сзади раздалось: — Ты хоть прививку от бешенства поставь своей суке, чтобы на людей не бросалась, мразь!

В коридоре замерла с выпученными глазами, пытавшаяся подслушивать Татьяна. Мы быстрым шагом прошли мимо и вышли из дома в вечерние сумерки.

* * *

Мы искали всю ночь. Обзванивали не по разу все больницы и частные клиники. Андрей Майский не брал трубку, а потом и вовсе выключил телефон. Дома не появлялся. Артем уговаривал меня дождаться утра, но, ничего не зная о судьбе матери, я не могла быть спокойной. Вытащила на допрос посреди ночи Стручкова, немного остыла, сорвав на нем часть своей злости. Вернулась в кабинет, носилась по нему в отчаянии, заставляя Олега с Артемом по третьему кругу звонить в лечебные учреждения всех мастей, потом сама села за аппарат и пытала дежурных всех служб города, пока ухо буквально не загорелось от долгого трения с трубкой.

В пять утра мы с Грином поехали ко мне, потом к нему, оба переоделись и приняли душ. Спать ложиться не стали, к семи часам уже вернулись в отдел. В очередной раз набрав номер отчима и услышав, что абонент находится вне зоны доступа, ударила кулаком по столу и обругала саму себя за то, что раньше не предприняла никаких мер, чтобы обезопасить маму.

— Черт, — стиснула челюсти, почувствовав острую боль в ладони. — Черт! — Подбежала к столу Олега, который тихонько досыпал прямо с открытыми веками, гипнотизируя сонным взглядом кофейную гущу в кружке. — Я все поняла! Нужно проверить того психиатра, который своими показаниями подтвердил, что у Инны Майской была депрессия. Возможно, к нему в клинику и положил отчим мою мать.