И что-то подсказывало, что это не было просто угрозой. Его зрачки угрожающе сузились.

Я перевела взгляд на его шею, на шрамы, видневшиеся из-под спортивной кофты и, несомненно, придававшие ему мужественности. Не хотелось, чтобы он вновь подвергал себя опасности, особенно из-за такой сумасбродной и ненадежной особы, как я.

— Со мной ничего не будет, — я погладила его по колючей щеке и нежно прикоснулась к губам, — лучше подумай о себе. Ты же рискуешь остаться без агентства. Эти люди обладают почти безграничной властью в нашем городе.

— Я своё дело знаю, — упрямо заявил он. — Только пообещай мне, что не полезешь на рожон.

Я подняла руку и поправила взъерошенные волосы.

— Я не буду сидеть сложа руки.

— Ты что, не можешь мне просто довериться?! — Тимофеев казался взбешенным моей неуступчивостью.

— Скажи тогда, что собираешься предпринять? Прослушивать их днями и ночами в ожидании чего-то интересного? Донских теперь тоже нельзя светиться, чтобы не потерять работу. Я не знаю, что делать, но не могу просто ждать.

— Именно так люди и попадают в неприятности. — Тимофеев недовольно фыркнул. — Ты же носишься по городу, как ужаленная!

— Я?

— Нужно иметь трезвую голову, иначе непременно наломаешь дров. Отправляйся-ка к брату в больницу и жди звонка.

— Ни за что! — всплеснула руками я.

Он уронил голову на ладони.

— Как с тобой тяжело!

Я решила сменить тактику и смягчила тон.

— У тебя есть какие-то идеи? Поделись со мной, ну, пожалуйста! Я должна знать хоть что-то, чтобы спокойно ожидать новостей.

Тимофеев посмотрел на меня устало, как на назойливую муху, и пожал плечами.

— Панов опасается какой-то женщины, приказал не трогать её, пока не узнает, где она хранит документы.

— Про кого это он? — оживилась я. — А если про девушку Усика? Скажем, из ревности она прирезала Машу. Как ее?

— Стелла.