Глаза моллы Панаха неожиданно наполнились слезами.

– Ты, хороший сын, – сказал Али, – в отличии от меня, я ничего не смог сделать для своего отца. Он погиб во время осады Байлакана, так и не дождавшись моей зрелости. Извини, я сказал тебе ты.

– Пусть упокоит Аллах его душу, – отозвался молла Панах, – я сожалею. И можете говорить мне ты, вы ведь гораздо старше меня.

– Сколько, по-твоему, мне лет, – спросил несколько задетый Али.

– Сорок… – неуверенно ответил молла Панах, – …пять.

Али посмотрел на Егорку, тот пожал плечами.

– Мне еще нет тридцати, – возразил Али, – и обычно мне говорят, что я выгляжу моложе своих лет.

– Простите, – сказал смущенный молла Панах.

– А что, – спросил Егорка, – ты не купил ничего выпить?

– Здесь есть колодец, – заметил молла Панах, – вода, правда, солоновата от близости моря.

– Вода, – усмехнулся Егор, – я знаю, пил ее однажды, она не утоляет жажды.

– Мой друг имеет в виду вино, – пояснил Али.

– Простите, вы собираетесь пить вино? – тревожно спросил молла Панах.

– Если вы позволите, – твердо сказал Али. Он не собирался идти на поводу у мусульманских предрассудков.

Он извлек из, видимо, бездонного хурджина кувшин, средних размеров, и поставил на стол.

– Я в растерянности, – после долгого молчания ответил Панах.

Точнее будет сказать, что он был в смятении. Друзья угрюмо молчали.

– Желание гостя – закон для хозяина, – неуверенно произнес молла Панах, – но Коран, да и я молла. Если в моем доме, в то время, когда я призываю людей к трезвости.

– Но мы же не будем заставлять вас пить, – заметил Егор, – а про Коран, если вы побеседуете с человеком, который знает его наизусть, – он указал на Али, – то вы сами убедитесь в том, что не все так однозначно.

На моллу Панаха больно было смотреть. Он давно уже жалел, что связался с этими двумя иностранцами, но сейчас точно понял, что встреча с ними была роковой для него.