– Умен, – процедил молодой человек, – но это ему не поможет.

– Это еще не все, если бы только имам о нем хлопотал. Об этом человеке справлялись из дворца, а это уже серьезно.

– Из дворца? – поразился Джамал. – Как это возможно? Удивительно, какую прыть развили эти двое. И куда они смогли спрятать рабыню? Мы перевернули дном весь город.

– Послушай, – сказал вали, – когда ты попросил меня дать должность мохтасеба твоему непутевому другу, я согласился, надеясь, что ты образумился, помогаешь людям. Но теперь вижу, что ошибся. Уладь это дело, и как можно быстрее. Мне сейчас вообще не до этого. Татары практически у стен находятся. Что думает делать шах Фарибурз, никому не ведомо. Во всяком случае, меня он в свои планы не посвящает.

– Дядя, – молвил молодой человек, – сдается мне, что зря вы ломаете голову. Война давно проиграна, шах прикажет открыть ворота города, это вопрос времени.

– Я могу оборонять город этот еще десять лет, – яростно сказал вали.

Племянник покачал головой.

– Нет крепости, которой нельзя было бы взять.

– Хорошо, довольно, – раздраженно прервал его вали, – меня удивляет твой цинизм. Неужели ты не патриот своего города.

– Я, дорогой дядя, патриот в не меньшей степени, чем вы. Но надо здраво смотреть на вещи. Кстати о цинизме. Хочу напомнить, что я ездил в Табаристан по вашей просьбе, подготавливать путь к бегству из города. И после этого вы обвиняете меня в отсутствие патриотизма.

– Довольно, – остановил его вали, – я требую прекратить преследование этих людей и забыть о рабыне. Ты в состоянии иметь сотню таких рабынь. В моем присутствии полицейский раис заявил, что у него нет никаких претензий к этим людям. Если он сказал, что иностранцы ни в чем не обвиняются, значит, так тому и быть.

– Простите дядя, я не могу этого сделать, – возразил Джамал. – Я влюблен, неужели, вы не хотите меня понять.