– Я чрезвычайно польщен вниманием, которое вы проявляете ко мне. Но боюсь, что нам не о чем договариваться.

– Не спеши с ответом, у каждого человека есть выбор. Пусть он будет и у тебя. Я знаю, что ты побывал в спальне Тамты, и за это тебя ждет страшная смерть. Соблазнить жену самого ширваншаха, об этом даже подумать страшно, а ты это сделал. В другое время я бы с тобой и разговаривать не стал, но политическая ситуация сейчас непростая. Поэтому я предлагаю тебе сделку. Я помогу твоей миссии, не выдам тебя, ты же должен заручиться у грузинского двора гарантиями моей безопасности в случае моего бегства в вашу страну. Видишь, я даже не прошу денег, должности – у меня все есть.

– Вот как, – сообразил, наконец, Али, – и насколько тяжела ситуация?

– Тяжела, не то слово, она критическая. Шах не смог ничего себе выговорить, татары требуют полной капитуляции, и лишь после этого скажут о своем решении – оставят ли Фарибурза шахом, данником татар, … обо мне вообще речи нет. Так что думай быстрее.

– То есть время работает не на вас.

– Верно, – признал вазир, – но, чтобы выдать вас с княжной шаху Фарибурзу не надо много времени. Кстати, как это так счастливо соединились твоя секретная миссия и связь с шахиней. Сознайся, ведь вы были любовниками еще до того, как она вышла замуж за ширваншаха.

– Даже не знаю, что и сказать, – произнес Али. – Как-то вы меня озадачили.

– А ты не спеши с ответом. Я ухожу на совет дивана, через пару часов вернусь. И запомни главное условие сделки. Я хочу получить письмо с подписью и личной печатью грузинского царя.

– Царицы, – поправил Али, – ее зовут Русудан, та еще шалава.

– Я вижу, что ты знаком с нравами грузинского двора, – ответил вазир, – но княжна Тамта недалеко от нее ушла, – он резко поднялся, отшвырнул табурет и вышел. После него в камеру заглянул слуга и, выдернув факел из стойки, закрыл за собой дверь. Али остался один, пытаясь осмыслить этот невероятный разговор.

– Хорошо факел унесли, – подумал он, – и так дышать нечем.

В дальнем углу камеры засветилось пятно, увеличиваясь в размерах, словно надували шар из света. Некто внутри светового шара тоже увеличивался в размерах. Человек, а это был человек, показался знакомым. Али с изумлением узнал в нем только что вышедшего вазира он сидел все так же на табурете в своем драгоценном одеянии.

Выражение лица на этот раз было глумливым. Он заговорил, и Али понял, в чем дело.

– Дурака валяешь? – спросил он.

– Да нет, я вышел, как воспитанный человек, чтобы не мешать вашим разговорам. А теперь вернулся, чтобы мы могли завершить нашу беседу. Почему-то мне кажется, что она важнее, нежели предложение этого жалкого изменника.