– Ты не путай, гробница царя Давида осталась в Шринагаре.
– Это был храм царя Давида, воздвигнутый по случаю его посещения Индии.
– А насчет тризны – это мысль правильная, – одобрительно сказал Егор. Он шел, стараясь не упустить Марию из виду. Али едва поспевал за ним. Они шли по городу некоторое время, пока не увидели, что женщина, остановившись, поджидает их.
Приблизились.
– Спасибо вам, добрые люди, – сказала она. – У меня нет своего дома в Иерусалиме. Я остановилась на этом подворье. Сейчас буду молиться о муже, а утром пойду к его гробнице. Его должны положить в склеп, специально высеченный в скале и закрыть другой скалой. Мне разрешили прийти завтра с Марией, матерью Иакова, и Саломией, чтобы умастить его тело благовониями.
– Послушай, – сказал женщине Егор, – умершие лишены эгоизма. Им не надо, чтобы их оплакивали. Им от этого хуже, они страдают, видя какое горе испытывают близкие. Наверное, ты голодна. Мы сейчас собираемся поужинать. Ты могла бы разделить с нами трапезу.
После этих словах Мария заплакала.
– Что такое, – испугался Егор, – я тебя обидел?
– Если бы он взял меня на трапезу, ничего бы не случилось, – воскликнула женщина. – Я бы почувствовала предательство, предупредила бы его.
– О чем ты? – насторожился Али.
– Ах, ни о чем. Поздно говорить уже. Он сказал, что там будут только мужчины, и я согласилась не ходить.
– Постой, постой, – сказал Егор, – как звали твоего мужа? Возможно, я был с ним в одной компании, – сказал Егор. – Как сейчас помню, слева Дисмас, а справа – Гестас. Или наоборот. Кто из них?
– Моего мужа звали Есуа, – печально молвила Мария, – на его кресте было написано – царь иудейский.
– Откуда ты? – спросил Али.
– Из Магдалы. Это в Галилее.
Али и Егор переглянулись.
– Ты была одна на казни? – спросил Егор. – А где же все остальные. Те, кто вкушал с ним вечерю, и не вступился за него. Все-таки двенадцать человек, это почти
– Почему же, там была его мать, его тетка Мария Клеопова, мать Иакова меньшего и Иосии, Саломия, мать сыновей Зеведеевых. Этих двенадцати там я не видела, но там были другие его ученики.
– Почему же ты стояла одна, и ушла одна?