Почему же ее так неотступно преследовало чувство, что она что-то не сделала?
Моника снова мысленно прошлась по всем пунктам, не пропуская ни единой детали. Внешне все казалось в полном порядке. Однако беспокойство ее не проходило.
Через час она столкнулась с Ричардом в баре возле бассейна.
— Какая приятная встреча, — холодно сказала она, проходя мимо.
— Коктейль для дамы, — приказал Ричард бармену и взял ее за руку. — Мо, ты как никто другой должна знать, как я решаю дела. Кстати, это и в интересах твоего будущего, — он подал ей коктейль, но его глаза уже выискивали кого-то в толпе. — Не надо дуться, это так не похоже на тебя, графиня. — Прежде чем она успела что-то ответить, он подтолкнул ее вперед. — Приготовь свою миллионодолларовую улыбку. Я хочу, чтобы ты кое с кем пообщалась.
«Кого-то хочет сразить моим титулом», — устало подумала она и неожиданно разозлилась на себя. Ей нравился напор Ричарда, его железная решимость и настойчивость. Ей нравилось быть частью его команды. Это был поэт, артист бизнеса, ему не было в этом равных. Когда она успела позабыть правила игры? Она сосчитала до десяти, погасила раздражение и напомнила себе, как сильно она любит Ричарда.
— Покажи объект, босс, но знай, что ты должен мне еще один танец.
Ричард подмигнул ей и легонько поцеловал в нос.
— Можешь считать, сделка состоялась, моя красавица! Но сперва надо поговорить с шейхом Абу ибн Хассаном.
Глава тридцать седьмая
Моника поставила на поднос чай, блюдце с лимоном, положила булочку и понесла все это в солнечную спальню матери. Она остановилась в дверях, пораженная тем, с каким интересом мать изучает последний выпуск журнала «Мода».
Даже сейчас, когда мать болела и у нее сильно ухудшилось зрение, она не потеряла интереса к новинкам моды. Глядя на ее лицо, Моника вспомнила, как часто, возвращаясь из школы домой, она заставала мать за таким же занятием. Только тогда maman могла воплотить свои замыслы в реальность с помощью иглы и материи. Сейчас же ей с трудом удавалось отхлебнуть без чьей-то помощи чай да поднести ко рту булочку.
Моника с болью и нежностью смотрела на лежащую в кровати женщину, которая прожила тяжелую и одинокую жизнь. Она попыталась представить мать молодой, любящей графа де Шевалье и отдающей себе отчет в том, что он никогда не будет ей принадлежать. После бурного визита Шенны в офис Моника досконально изучила вопрос, и Мирей наконец рассказала всю историю рождения Моники.
Глаза Мирей увлажнились, когда дочь показала ей документы. Они сидели в тот вечер на террасе перед камином.