— Будет исполнено. — Родриго поклонился и, не удержавшись, с ободряющей улыбкой добавил: — Мы освободим вас, мой король!

Легко сказать. Но как добраться до Парижа? Все дороги перекрыты мятежниками, всех, кто вызывает хотя бы малейшее подозрение, хватают и без лишних слов бросают в подземелье Корбейля.

Выбравшись из крепости, Родриго направился в предместье Монлери и заметил там обоз купцов, едущий из Марселя в Париж. У него с самого начала возникла идея прикинуться ничего не понимающим арабом, поэтому он захватил с собой ткань, из которой скрутил чалму. Скинув котту, Родриго вывалял ее в пыли, перепачкал грязью нижнюю рубаху, руки и лицо. И вот уже возле трактира стоит жалкий иноземец и, трогательно жестикулируя, рассказывает на исковерканном языке франков, сдобренном арабскими словами, как его привезли сюда из-за моря и бросили. Он ужасно бедствует, его никто не понимает, все гонят прочь. Торговцы — бывалые люди — не раз слышали подобные истории о привезенных ради забавы сарацинах и согласились взять горемыку с собой. Если повезет, они продадут его какому-нибудь сеньору, тоскующему по левантийской молодости.

Но близ столицы сарацин вдруг заговорил на чистом lange d‘oil и именем короля потребовал дать ему лошадь. Купцы почесали затылки и решили, что лучше пожертвовать одним конем, нежели быть втянутым в сложные политические противостояния.

***

Гонец от графа Шампани, прибывший пять дней назад, рассказал, что на короля готовится покушение. Королева, даже будучи беременной, всегда держалась со стойкостью, вызывавшей у всех уважение. Но на этот раз она упала в обморок.

Получив ужасающее известие, коннетабль де Монморанси с небольшим королевским войском немедленно двинулся к Орлеану, но дошел только до Лонжюмо — дальнейший путь преграждали мятежники. Потоптавшись на месте и понимая, что силы неравны и ввязываться в бой — безумие, Матье вернулся в Париж, куда уже стягивались армии верных баронов.

Королевский дворец походил на военный лагерь. По двору, лязгая железом, сновали толпы рыцарей и сержантов. Гортанная речь, громкие приказы, визг молоденьких служанок, попавших по шаловливую мужскую руку, сливались в тревожный гул.

Сабина вновь перебралась во дворец, и Габриэль часто приходил на Ситэ, чтобы с ней увидеться.

Они стояли на углу Счетной палаты в вечерних сумерках, и Сабина взволнованно рассказывала шевалье о состоянии королевы и о последних новостях от коннетабля Матье. Вдруг они увидели Родриго. У секретаря был весьма потрепанный вид. У баронессы округлились глаза: