План мой был прост: если ива плодоносить не хочет, то надо ей помочь в этом нехитром деле. Именно дл этой цели и были заказаны десять спелых, красных яблок с плодоножками; универсальный, мгновенного действия клей без запаха и брошюра с кратким описанием свойств и видов обоих деревьев: ивы и яблони.

Последняя мне нужна была в качестве последнего аргумента, если Радмила будет возмущаться и попытается каким-либо еще образом уклониться от взятых на себя обязательств. В таком случае придется перестать притворяться несведущим и требовать моральной компенсации за обман.

Снятие привязки в качестве откупа — подойдет!

Я успел «развесить» на ветках ивы уже восемь яблок, когда вдруг услышал быстрые шаги, почти тут же сменившиеся громким возмущенным женским воплем:

— Ах, ты скотина бессовестная! Смотри, чего удумал, подлюка зеленомордая!

И тут меня такое зло взяло, что мигом позабылись все благие намерения быть выдержанным и спокойным. Вскочив на ноги, со всей силы швырнул находящееся в руке яблоко о каменистую дорожку так, что только ошметки во все стороны разлетелись. После чего повернулся к пылающей негодованием девушке и зло прошипел:

— Это я-то подлюка? Да ты на себя посмотри, стерва малолетняя! Развести хотела меня, как пацана и опозорить прилюдно. Обманщица беспринципная! — хотелось, очень хотелось подобрать слов и определения покрепче, но все же сдержался.

— Кто? — уперла руки в бока землянка, принимая крайне воинственную позу. Коса растрепалась, лицо раскраснелось, а сбитое дыхание заставляло красивую высокую грудь часто вздыматься. Словно Радмила бежала сюда бегом и теперь никак не могла отдышаться. — Сам такой, кобель марсианский! Думаешь, я не поняла, что ты меня просто попользовать хотел и смыться первым рейсом? А нагородил-то, напридумывал: свадьба, мол, честный иперианин, хочу вину искупить. Тьфу! Долго бы я той свадьбы ждала после снятия этой вашей дурацкой привязки! А тебя бы и совесть не кольнула, небось. Поматросил и бросил, звездун недобитый!

От таких обвинений, да еще, по сути, совершенно справедливых, мне словно последние тормоза сорвало. Злость на ее обман, нежеланное чувство вины за собственные действия, разочарование от провала хорошего плана, — даже двух! — смешались в совершенно немыслимый коктейль.

Но больше всего выводило из себя то, что всем своим поведением, словами и действиями, Радмила ясно дала мне понять: как мужчина я ее не интересую. Бесило просто невероятно! Кто угодно, только не я! Тем более, что даже на уровне физиологии отклика ее тела я не чувствовал. А он есть всегда когда, кто-то испытывает к тебе положительные эмоции или влечение, как к представителю противоположного пола