Сглатываю с трудом, в легких пожар. О чем я только думаю? Никогда в моей голове не бродило столько порочных и в то же время панических мыслей одновременно.

От этого мужчины будто исходит давление – вязкое, тяжелое.

Чувствую на себе его взгляд. Он хочет, чтобы я подняла на него глаза. Не знаю откуда внутри рождается эта уверенность, словно незнакомец на невербальном языке диктует мне свой приказ:

«Посмотри на меня»

Хватает смелости взглянуть лишь на секунду, но ее хватает, чтобы утонуть в омуте его горящих синевой глаз. Ощущения при этом такие будто на меня направили пламя паяльной лампы. Во рту стало сухо, легким не хватало кислорода, а где‑то в глубине живота начали скручиваться крохотные пружинки. Что‑то странное происходило с грудями: они вдруг отяжелели, а похожие на бутоны роз соски затвердели и стали болезненно чувствительными.

Вокруг этого мужчины незримый ореол опасности. Перед ним я чувствую себя застывшей, скованной.

Легкое звяканье лифта. Мужчина выходит на тринадцатом этаже. Как только двери лифта закрываются, мне хочется сползти по стенке, закрыв глаза, которые начинают болеть от пережитого напряжения.

- Вот это да, - фыркает сестра. – Ну и мужик. Я его хочу. Бля, я его хочу.

- Что ты несешь? – меня передергивает от пошлости ее слов. – Ты его не знаешь.

- Я узнаю. Нет никаких проблем. Узнаю. Этаж уже известен, остальное дело техники, - довольно хихикает Ксения.

- Мне кажется это может грозить неприятностями…

- Мне наплевать. У меня все тело болит, я так возбудилась… только вот одно бесит.

- Что? – спрашиваю скорее машинально, на самом деле мне ужасно неприятен этот разговор со сводной сестрой. Потому что лицемеркой себя чувствую. Потому что она высказала вслух то, что клокотало внутри меня, но я бы никогда этого не произнесла.

- Да что ты привязалась, я тебе что, исповедоваться должна? – зло рявкает Ксения.

Похоже и она тоже не все озвучила. Чему я рада. Или не рада?

- Я же за тебя переживаю… - произношу, нервно теребя юбку.

Между мной и сестрами за год не установилось даже подобия близости, при всяком удобном случае они готовы были подставить, накляузничать, и прочее. Так почему я сейчас реально переживаю за Ксению? Или это нечто другое? Больше похожее на ревность?

Нет, это бред! Я нормальная, вменяемая и не сексуально озабоченная в отличии от Ксю, у которой секс, надо признать, на первом месте. Ее невинность моему отцу по барабану. Не то чтобы я обижалась на отца за это, нет конечно. Ксении двадцать два, Варваре почти двадцать пять, и они живут как хотят. А вот я должна быть примерной, целомудренной, по мнению папочки.