Матвеев хотел оставаться спокойным до последнего, но мои слова добили его. Он дал волю своем гневу. Его красивое лицо исказилось от злости.

– Хватит нести чушь! – закричал он. – Хватит меня доставать! Ты ничего не понимаешь и никогда не понимала!

– Так расскажи мне обо всем! Рассказывай! Или ты предпочел потешить эго, развлекаясь со мной? – спросила я, не чувствуя ничего, кроме злости на этого идиота. – Может быть, у тебя припасены новые стихи, Матвеев?

– Какой же ты бываешь идиоткой, – прорычал он. И, ни слова больше не говоря, пошел прочь.

– Урод! – выкрикнула я ему вслед.

– Как скажешь! – донесся до меня его голос.

– Ненавижу тебя!

– Взаимно!

Как же я была зла. Как снова горели мои губы. И душа тоже горела. От ярости.

– Как же ты меня бесишь! – схватив пустой бокал, закричала я. – Ненавижу. Придурок.

Я хотела бросить этот проклятый бокал в стену, но не стала этого делать. Сжала крепко, но все же опустила руку, злая и возмущенная. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я подошла к бару и налила себе простой холодной воды. Пальцы почему-то подрагивали. Внутри кипела ярость.

Почему он все время уходит? Почему он все время сбегает?

А потом меня посетила идея – думаю, не самая лучшая в моей жизни. Но я не стала сдерживать себя.

Я ворвалась в гардеробную в тот самый момент, когда наполовину обнаженный Даня стаскивал ремень.

– Что еще? – поднял он на меня злой взгляд.

– Знаешь, Матвеев, – приблизилась я к нему, – я должна тебя поблагодарить. – Так и не дождавшись его вопроса, за что, я продолжила звонким от гнева голосом: – За то, что ты в очередной раз – и в самый последний – доказал мне важную вещь. Нашей Вселенной никогда не было. Может быть, ты и хороший человек, отличный сын и классный друг. Но как мужчина ты отвратителен. Из тебя получается слишком гнилая вторая половинка, Матвеев. Мы доиграем эту роль до конца. И я буду благодарна тебе за спасение всю жизнь. Но на этом все. Все. Я официально шлю тебя. И ночевать буду у себя.

– Правда? А кто тебе позволит? – он резко выдернул ремень и отбросил его в сторону – пряжка со звоном ударилась о ящик.

Матвеев направился ко мне, заставляя отходить назад, не сводя с него настороженных глаз. Словно он был охотником, а я – жертвой. И это меня раздражало.

Атмосфера вокруг царила раскалённая – как и мы сами. И все вокруг готово было вот-вот взорваться.

Шаг, еще шаг и еще. Моя спина уперлась в стену. Даня склонился ко мне – наши лбы почти соприкасались. И от такой близости мне снова стало не по себе. Вырваться не получилось – он удерживал меня.