3.1

Даня рассказывал мне обо всем – тихо, без эмоций, не вдаваясь в лишние подробности, но ничего не утаивая. Он говорил, а я молча слушала – впитывала в себя слово за словом. Не перебивая его. Не крича и не плача. Не задавая вопросов.

Сидела рядом с ним, смотрела в пустую стену, бессильно сложив руки на коленях. И пыталась осознать его слова.

Он не лгал. Точно не лгал. Я бы поняла это. Даня рассказывал все, как было. Правду.

Говорят, правда горькая. Но это не всегда так – правда может быть ядовитой. В каждом его слове был яд. Теперь мне казалось, что я отравлена, пропитана насквозь этим ядом. И воздух в гардеробной, где мы сидели, тоже отравлен. И стоит ужасная духота – такая, что голова стала кружиться, а на лбу появилась испарина.

– После всего этого я должен был изображать любовь к Каролине, – продолжал Даня монотонно, бездумно глядя на свои ладони, лежащие на коленях. – Встречался с ней. Делал вид, что она – моя девушка. Перед тобой делал вид. Чтобы ты верила в это. Чтобы у Савицкого было больше шансов заполучить тебя. Но я хочу, чтобы ты знала, Даша, я делал это, чтобы защитить тебя. Никогда не хотел сделать больно или обидеть.

Но у тебя это получилось.

– Я не хотел, чтобы ты пострадала так же, как Лиза, попавшая в аварию и потерявшая ребенка. Боялся за тебя.

Свел меня с ума своим обманом.

– Ты не должна была расплачиваться за мои поступки.

Я расплачивалась за свою любовь к тебе.

– Я не мог сидеть сложа руки, понимаешь? – вдруг с каким-то отчаянием спросил Даня, но я все так же молчала.

– Скажи хоть что-нибудь, Даша.

Вместо ответа я закрыла лицо руками.

– Мне уйти? – спросил он с тоской, от которой жгло сердце.

Вместо ответа я встала и сама ушла из гардеробной – так душно мне было, так горько и обидно.

За то, что Даня все от меня скрывал.