Может, все же было бы лучше, если бы я выпрыгнула на перекрестке. Я не могла обойти Шмидта, ведь он был шириной почти с дверной проем, но даже если бы мне это удалось, Рокки маячил за ним. И учитывая, что оба были вооружены, я не рискнула. Я не думала, что они способны на убийство, но изнасилования от них можно было ожидать. Их способ убеждения, вероятнее всего, включал в себя поставить меня на колени или положить на спину на ближайшей горизонтальной поверхности.

– Я заплатила вам сколько должна была, – напомнила я ему. Снова. В моих словах сквозило отчаяние.

На это он засмеялся. Его взгляд блуждал по моему телу, переходя от джинсов к футболке.

– Но не проценты.

– Я и их выплатила. Двадцать процентов.

Он ухмыльнулся, медленно качая головой, словно разговаривал с идиоткой. Может, я и была идиоткой, учитывая, что я стояла в задней комнате убогого стрип-клуба.

– Дорогуша, я сказал тебе, что это сложные проценты. Разве ты не учила ничего об этом в том понтовом колледже, ради которого ты одолжила деньги?

Благодаря урокам анатомии и физиологии, я бы могла порвать его переднюю крестообразную связку, если бы ударила его в колено, как мне того хотелось. Но на этих уроках не было ничего, что могло бы подготовить меня к тому, что меня надул ушлый подпольный ростовщик, и что теперь с этим делать. Брать у него деньги было полным идиотизмом с моей стороны. Диплом, ради которого я так тяжко работала, был практически у меня в руках, да только каждая новая выплата отбрасывала меня назад вне зависимости от того, как много дополнительных смен я брала.

Он ухмыльнулся, обнажая свои кривые желтые зубы. Он одурачил меня, и у меня было сильное подозрение, что этот сложный процент никогда не исчезнет. Я была в заднице. В полной заднице.

– Этот наряд особенный, ведь ты учишься, чтобы стать медсестрой, не так ли?

Меня затошнило, когда я поняла, что он помнит почему я вообще одолжила у него деньги. Черт возьми, ведь это было не для того, чтобы покупать наркотики! А для колледжа, чтобы я смогла стать лучше! Как долго он за мной следил?

– Я не знаю, как танцевать стриптиз, – сказала я, облизывая пересохшие губы. Я говорила очевидное. Я едва могла танцевать – мои друзья всегда поддразнивали меня за то, что я никогда не попадала в ритм.

– Ты раздеваешься каждый чертов день, – возразил он. – Это не так уж и сложно. Покуда ты показываешь свои большие дыньки и дразнишь парней проблеском того, что у тебя под юбкой в самом конце, никто и не узнает.

Мои глаза щипали слезы, которые вот-вот были готовы пролиться.