– Кто-то же должен там дежурить.

Науэль набрал номер и заговорил по-ровеннски.

– Пока они не знают, где Деметриус, но как только разыщут его, он свяжется со мной. Если не найдут, передадут мое сообщение Эфилу, – объяснил он мне по завершении звонка.

– Ты уверен, что они отреагируют?

– Я же назвал свое имя. Мы знакомы.

Деметриус перезвонил меньше, чем через пять минут. Подстраиваясь к манере разговора правителя, Науэль и сам заговорил еще быстрее, и слова летали, как пули.

– Ну что? – нетерпеливо спросила я, стоило Науэлю опустить трубку.

– За нами приедут в течение получаса максимум. Лучше уйти вглубь и затаиться.

– Почему этот парк называется Парком Исчезающих Теней? Странное название. И настораживающее, немножко.

– Если верить очередной легенде, то это особенное место, и может так случиться, что, гуляя по здешним дорожкам, ты вдруг заметишь, что твоя тень начала укорачиваться. Как только тень исчезнет совсем, твоя душа обновится, и ты станешь кем-то совсем другим. Дьобулус рассказывал, что в парке часто пропадают люди, хотя правительство этого не афиширует. Также он верит, что здесь обитают призраки, нападающие на людей с нечистой совестью.

– Да? Что-то мне совсем не страшно. Видимо, это означает, что моя совесть чиста, – фыркнула я.

Мы стряхнули снег с одной из лавочек и сели. Отсюда мы бы расслышали скрип снега на аллее, но темнота не позволяла нас увидеть. Мороз начинал пробирать, и я прижалась к Науэлю. Он обнял меня. Сейчас это показалось таким естественным, как будто так было всегда.

– Ты согласишься взять меня обратно? – спросил Науэль.

– Зависит от того, что ты мне скажешь.

– Ты была права. То, что ты сказала обо мне – правда.

– Хорошее начало. Продолжай.

Я увидела, как в темноте сверкнули его зубы, но когда он заговорил, его голос звучал серьезно:

– Я был так несчастен все время… так безнадежен, как будто меня заперли в гроб и бросили на дно моря. Потом началась вся эта беготня, и мне стало легче. Я объяснял это скорым финалом. Но стоило тебе вышвырнуть меня вон, как я понял, что дело было в твоей близости. Потом тебя похитили… я отправился за тобой… и чувствовал такой ледяной ужас. Он был сильнее, чем любое чувство в прошлом. И все мои причины вдруг стали не крепче размокшего картона. Я как будто вышел из собственного тела, взглянул на себя со стороны: глупого, жалкого, бултыхающегося в своих страданиях, как абортированный уродец в формальдегиде, всю мою жизнь. Зачем я все усложнял? Зачем держался от тебя подальше, если хотел быть с тобой? Зачем я постоянно врал себе? У меня как будто открылись глаза. Это… это даже нельзя объяснить! Это было… озарение.