– Я слышала! – воскликнул детский голос. – Слышала ее в своей голове! Мамочка сказала, чтобы я не плакала.
«Мамочка?..»
Перед моим мысленным взором предстал образ маленькой девочки со светлыми вьющимися волосами и голубыми глазами.
«Мама?..» Чужая мысль робко прикоснулась к моему сознанию.
– Посторонись немного, Кэсс! – Голос был мужской, грубый.
И снова к моим губам прижались чужие губы, воздух ворвался в саднящее горло, раздул легкие. Сильные ладони надавили на грудную клетку.
– Дыши, Молли! Давай же, детка, дыши!..
Я и сама хотела дышать. Очень хотела, но тело отказывалось мне повиноваться. Оно было чужим, неподатливым, тяжелым, и я была заключена внутри его, как моллюск в раковине.
«
Этот пронзительный крик раздался внутри моей головы. На сей раз я узнала голос. Он принадлежал моей Кэсси и был очень… красивым.
«Я здесь, Русалочка».
Кэсси заплакала громче.
Давление в груди нарастало. Я больше не могла его терпеть. Казалось, мои легкие объял жаркий огонь. Нужно было срочно что-то делать… Внезапно мой рот сам собой широко раскрылся, легкие расправились, и внутрь хлынул поток воздуха. Я услышала собственный хриплый вдох.
– Слава богу!
Я сделала несколько глубоких вдохов подряд, и только после этого плотная мгла перед глазами начала редеть.
– Оуэн?.. – с трудом произнесла я и тотчас раскашлялась. Горло у меня саднило так, словно я в одно мгновение заполучила сильнейшую ангину.
– Не разговаривай, тебе нельзя!
Нельзя так нельзя. Я, может, и сказала бы что-нибудь еще, но горло болело так, словно из него только что вытащили раскаленную кочергу.