Мужчины обменялись неловкими взглядами.
– Мне очень жаль, сэр, но я вынужден вам сообщить, что мисс Обри-Финч попала в автомобильную аварию и от полученных травм скончалась.
В комнате стало так тихо, что Алекс услышал потрескивание огня в камине. Он не мог вдохнуть, повторяя в уме то, что только что сказал полицейский, а мать беспомощно опустилась на диван.
– Как… что… я… – Он смотрел на них и не мог подобрать слова.
Филипс пришел ему на помощь.
– Она скончалась мгновенно, в этом нет никаких сомнений. Она разбилась в Хассоксе, не вписавшись в поворот. Врезалась в дерево. Местный врач сразу же осмотрел ее, но мисс Обри-Финч была… – Он сглотнул. – Мне очень жаль, сэр, она уже была мертва.
Брэмсон подошел, явно обеспокоенный состоянием хозяйки. Он стоял тут же, несомненно, в таком же шоке. Алекс понял, что все ждут, что он что-то скажет, но у него сперло дыхание, и ему казалось, что у него в голове гудит рой пчел, но затем он понял, что это его сердце, которое колотится настолько сильно, что отдается в затылке. Полицейский снова заговорил.
– …ее родители сейчас за границей, насколько нам известно, – сказал Филипс.
– Да… да, они в Европе. До конца недели, – произнес Алекс как по бумажке, радуясь, что вообще хоть что-то смог выдавить из себя. – Вы хотите, чтобы мы с ними связались? – Казалось вежливым предложить это, и он смог сосредоточиться. Действовать всегда лучше, чем просто быть в растерянности. Это он узнал в окопах.
– Ну, всегда лучше, когда такую новость сообщают близкие люди.
– Брэмсон, вызови сюда моих братьев и Шарли, пожалуйста, – бросил он дворецкому. – Позвони им и разбуди – сделай все, что будет нужно. – Он взял на себя ответственность теперь, когда оцепенение и шок уступили место разумным действиям. Именно так и поступали офицеры на фронте.
– Сию минуту, сэр, – услышал он ответ Брэмсона.
– Должен сообщить вам, что я встречался с мисс Обри-Финч сегодня вечером, инспектор Филипс.
Тот резко прищурился и пристально посмотрел на него.
– Тогда вам придется дать показания, сэр.
– Конечно. Послушайте, можно вам что-нибудь предложить? Брэмсон?
Дворецкий как раз собирался выйти.
– Я позабочусь об этом, сэр.
– Проходите и погрейтесь, – сказал Алекс ровным голосом, но дрожь в его руках выдавала еще не прошедший шок. – Я расскажу вам все, что могу. – Он многое пережил во время войны, но боль от необходимости смириться с тем, что веселая, любящая, щедрая Пен погибла в холодной темноте на обочине дороги, ненавидя его, казалась мучительнее всех его предыдущих страданий.