У него сносит крышу. Толкаясь сильнее, он облизывает губы. Киллиан хочет большего. И да поможет мне бог, я хочу дать это ему.

— Я принадлежу тебе. Только тебе.

Он мягко стонет, но его взгляд еще мягче. Мое сердце переполняется нежностью.

— Я всегда буду твоей, — шепчу я срывающимся голосом. — Несмотря ни на что. Тело и душа. Сердце и разум. Я буду принадлежать тебе вечно.

Киллиан резко целует меня, пожирая губами. Его толчки становятся быстрыми, отчаянными. Из его груди вырывается стон, чисто мужской звук, который может свидетельствовать либо о боли, либо об удовольствии.

Он трахает меня, кусая мои губы, пока не отрывается с выдохом.

Я опускаюсь на колени на посыпанный мукой пол, обхватываю руками его набухший член и открываю рот.

Киллиан зажимает мои волосы в кулаки и кончает, глядя на меня сверху вниз.

Я сглатываю, закрыв глаза, чтобы не встречаться с его взглядом.

Взглядом, в котором я прочту, что ложь, которую он попросил меня сказать, окажется чем угодно, только не маленькой и не ничего не значащей.