– Нет! – Снова ее голос звонким эхом прозвучал в моей голове.

Но ее губы не двигались… Проклятие, я уже начал терять рассудок. Мне мерещится ее голос. Идиот!

Сжав челюсти, что заходили желваки, заставил себя отвернуться от нее. Я не мог смотреть в лицо любимой, зная, что она ничего не сможет разглядеть в моем пустом взгляде. Сердце разрывалось на куски, оно стремилось к ней. Еще хоть раз обнять ее, в последний раз прижать к себе и поцеловать. Но нельзя. Если я приближусь к ней, то уже никогда не смогу отпустить. Я не такой сильный, каким себя считал.

– Садись в машину, Мери, – произнес после минутного молчания. – Я отвезу тебя домой.

– Нет, – уверенный ответ не заставил себя долго ждать. Он прозвучал чуть тише, но я уже не доверял себе. Очередная шутка больного воображения.

Избегая возможности встретиться с ней глазами, двинулся к машине. Как только доставлю Мери домой, отправлюсь в «NEON» и напьюсь до чертиков. Месячного перерыва достаточно. Мне нужно пару литров хорошего крепкого виски или коньяка. Только алкоголь может заглушить эту тупую боль и заполнить звенящую пустоту в груди.

Холодные руки сжали мое запястье, заставив замереть. Мери преградила мне путь, отрезав от автомобильной двери. Ее тонкая фигурка казалась совсем крошкой, но воинственно вздернутый подбородок и глаза, метающие молнии, не давали усомниться в неимоверной силе, таящейся в ее разбитом сердечке.

– Что ты делаешь, воробышек? – Усталость и безразличие сквозили в каждом звуке, слетающем с моих губ. – Не надо… Я не достоин твоего сочувствия…

– Нет, – прошептала она едва слышно. Слезы заблестели в ее глазах, превратив их в черные бриллианты.

– Мери… Хватит, – прижав свободную руку к ее щеке, отрицательно замотал головой, – не надо больше слез. Забыла? Каждая твоя слезинка вонзается мне прямо сюда, – прижал ее раскрытые ладошки к своей груди, туда, где билось несчастное сердце. – Не плачь, воробышек. Я даже слез твоих не заслуживаю…

20. Мери 

20. Мери 

Возможно, однажды мне придется горько пожалеть о каждом своем решении и шаге, но в этот момент, слушая сбивчивую речь Дмитрия и видя неподдельное раскаяние на его лице… Боже, мне стало жаль его. Сильное, неконтролируемое чувство переполнило мне, как живительная родниковая вода, попадая в пустой глиняный сосуд. Никогда еще я не была настолько уверена в себе и своих действиях. Некая неведомая сила толкала меня все ближе и ближе к этому человеку, заставляя забывать обо всем и верить. Да, я поверила ему. Каждое его слово, пронизанное чувством вины, отчаяния и разочарования в самом себе, долетало до моего сознания и прочно вклинивалось в него, образуя тонкую завесу, призванную стать невидимой границей между старыми и новыми воспоминаниями.