– Думаю, – перевожу взгляд на свою спутницу, одаряя ее улыбкой, – нам стоит спросить у них самих. Согласна

Алиса утвердительно кивает, целует меня в щеку, и мы вместе направляемся к «счастливой» паре. Знаю, что за каждым моим шагом ведется пристальное наблюдение. Каждый второй ждет, затаив дыхание, чем же закончится этот вечер. Падальщики ходят зрелища. Они, по большей части, собрались ради этого. Дела фонда и судьба ребенка, для которого идут сборы, не волнует никого. Только скандалы и светские сплетни. Вот она – вся подноготная благородных аристократов. Хищники, прячущиеся под масками благодетелей. Они во стократ хуже любого преступника, отбывающего наказание по самой тяжкой статье уголовного кодекса. Почему? Все очень просто. В отличие от них, убийцы и насильники не притворяются ангелами.

Подходим в момент, когда Юрий шепчет что-то сыну на ухо. Краем глаза замечаю, как на лице Мери застывает гримаса ужаса. Она бледная, даже макияж не может этого скрыть. Пытаюсь незаметно заглянуть ей в глаза, но девушка отворачивается, будто прочитав мои мысли.

– Не игнорируй меня, – умоляю про себя. – Пожалуйста, малышка. Я не достоин этого...

Понимаю, что она меня не слышит, не желает слушать. Мери отгородилась от меня, закрылась в неприступном коконе, куда мне нет входа. Крепко сжимаю пальцы, позабыв о хрупкой женской ладони, причиняю Алисе боль, но та не придает виду. Только легонько хлопает меня по плечу и смотрит своими огромными глазами прямо в душу.

Прихожу в себя и ослабляю хватку. Беззвучно благодарю ее за понимание.

– Я рад, – слышу голос двоюродного брата, – что ты все-таки принял мое приглашение и приехал на прием.

Игорь чувствует себя хозяином вечера, а Юрий не спешит отбирать у него эту роль. Странно. Эти двое что-то задумали. Не стоит быть мастером дедукции, чтобы заметить их, внезапно проснувшихся, родственных чувств. В очередной раз убеждаюсь, что яблоко от яблони падает недалеко. Нельзя доверять Игорю. Уж больно он смахивает на серого кардинала, у которого всегда припрятан козырь в рукаве…

Стараюсь не думать в этом направлении, отметаю все сомнения прочь. Не сейчас. У меня еще будет время проанализировать все увиденное, но позже. В другом месте.

– Не будем забывать, – пропел в таком же тоне, продолжая буравить его взглядом, – что это и мой дом тоже. Не так ли, – мазнул глазами по лицу Юрия, – дядюшка?

Мужчина от такого обращения начинает звереть. На его щеках проступает еле заметный румянец, пальцы сдавливают ножку фужера так крепко, что стекло, чуть ли не трещит. Испытываю удовлетворение от подобной реакции, но не подаю вида. Эта крошечная победа идет в счет за причиненные нам с Мери неудобства.