Дважды повторять не пришлось. Люди стали медленно рассеиваться. Через несколько минут в зале уже почти никого не было. Только основные действующие лица этого спектакля.

– Ты ответишь, – прошипел Дмитрий, не сводя с Юрия разъяренных глаз. – За все. В полиции уже лежит полное досье на тебя… Все кончено, Юрий. Кончено…

– Ублюдок, – процедил тот, выхватил из кобуры телохранителя пистолет и выстрелил…

– Дмитрий! – Закричав от страха, я зажмурила глаза. Ноги подкосились, начала оседать на пол, но Макс не позволил, удержал за плечи. Откуда-то издалека до меня долетали обрывки фраз, чьи-то голоса и постоянные крики матом.

Я была в прострации. Ничего не видела и не понимала. Ужас душил своими ледяными щупальцами, они сжимались вокруг горла, по капельке, выдавливая из меня жизнь. Я хотела умереть. Провалиться в небытие и больше никогда не возвращаться в мир, где не будет его.

Кто-то звал меня. Громко, проникновенно. Почувствовала монотонные удары по щеке, по ней хлопали ладонью. Кто-то очень сильно хотел вернуть в меня жизнь, заставить снова дышать и посмотреть на мир вокруг. Пришлось поддаться.

Яркий свет ударил в глаза, заставил зажмуриться, прикрыть их рукой. Полумрак в комнате рассеялся, все лампы работали на полную мощность. Увидела над собой лицо Макса, голубые глаза ласково улыбнулись мне.

– Все закончилось, – произнес он мягко, а я по-прежнему боялась посмотреть туда, где стоял Он. Если увижу бездыханным, сойду с ума, не переживу потери.

Меня колотит. Руки дрожат так, что Полякову становится за меня страшно.

– Мери, Мери, – начинает тараторить, – успокойся. Девочка, приди в себя. Все хорошо…

– Д-д-дмит-трий, – шепчу, заикаясь. Не могу справиться с собой. Впервые в жизни со мной происходило нечто подобное. Все тело будто онемело, превратилось в один сплошной комок нервов, кровь в жилах застыла, а сердце отказывалось биться.

– Я здесь, воробышек, – такой родной и любимый голос защекотал уши. Теплые, такие желанные и заботливые руки, поймали меня в свой плен и прижали к надежной сильной груди. – Я рядом, – повторял он, пока самый прекрасный на свете запах окутывал меня мягким облачком. – С тобой. Все закончилось…

Поднимаю заплаканное лицо, и наши взгляды пересекаются. Трясущимися ладонями обхватываю лицо любимого, заставляю наклониться. Наши любы оказываются, прижаты друг к другу, запускаю пальцы в густые короткие волосы, ногтями царапая нежную кожу. Мой. Родной. Любимый. Живой.

– Я т-так испугалась за тебя, – признаюсь, опаляя щеки Дмитрия своим дыханием. – Думала, что потеряла навсегда…