– Шизанутого, – повторила Мэтти, слишком поздно осознав, что произнесла это вслух.
– Он потерял за этот год два стоуна[117] благодаря диете «пять против двух»[118]. Теперь кожа на нем обвисла не лучше собственной, – сказал Кит и, обернувшись, улыбнулся стройному байкеру, который в ответ радостно помахал рукой. – Когда-то его звали Жиртрестом, но теперь, сами понимаете, эта кличка ему не подходит.
– Э-э-э… понятно. Рэни! Можно на пару слов?
– На пару слов у нас нет времени, Мэтти! Мы должны успеть на репетицию, а уже опаздываем. У них есть еще шлемы. Садить, детка!
– Но фургон… и механики с аварийки?
– Мы их подождем, – сказал Кельвин, а Прю утвердительно кивнула.
– Вот видишь. – Улыбнулась Рэни. – Все решено. А теперь перестань препираться и живей выбирай шофера.
Прижимаясь со всей мочи к дородной спине Сида, правой руки Кита в клубе («Мы уже не называем себя ангелами ада. Сейчас о них пошла дурная слава. Предпочитаем зваться “баньши из Брейнтри”»), Мэтти думала о том, что никто дома не поверит ее рассказу.
– Приятный денек! – перекрывая рык «Харлей-Дэвидсона», крикнул Сид.
– Да! – крикнула она в ответ, не зная, как вообще можно на это ответить.
Мэтти думала, что происходящее не очень-то послужит на пользу репутации «Кендрик-клуба».
К счастью, байкер продолжал непринужденно трепаться:
– Моя баба любит Лондон…
– Не особо.
– Мой совет: походи по музеям. Прошвырнуться по магазинам можно везде, но где еще увидишь мраморы Элгина[119] или картины Ван Гога?
Мозги Мэтти едва не кипели. Уж слишком многое случилось за последнее время: ссора с Гилом, поездка обратно в Лондон, поломка Ржавчика, перебранка с Рэни, а теперь вот до смешного пышный конвой, сопровождающий их к последней остановке в этой полной приключений поездке. Оказавшись в водовороте всех этих возвышений и падений, Мэтти едва успевала перевести дыхание. Однако вскоре всему придет конец. Впереди маячило исполнение ее мечты: воссоединение ансамбля, изменение истории и восстановление мира.
За исключением Гила… и загадки отсутствия Джо Белла на концерте, на который он так страстно желал попасть. Два вопроса упорно не хотели разрешаться. По крайней мере, у нее есть дневник дедушки Джо. Возможно, она найдет там ответ… Что же до Гила… Скорее всего, никаких вразумительных объяснений она так и не получит…
Честно говоря, Мэтти побаивалась с ним встречаться, до сих пор не остыв после того, как Гил так грубо разговаривал с Рэни, а потом сорвался и на ней. Что ему говорить? Если бы Мэтти не занимало до такой степени нежелание свалиться на ходу с мотоцикла и она с таким усердием не вцепилась в байкера, она бы отвесила себе увесистую затрещину. Мэтти считала Гила хорошим человеком, полностью ему доверяла, но тирада, с которой он набросился на Рэни, зародила в ее душе определенные сомнения. Сердце защемило в груди. И, когда Сид и другие «баньши из Брейнтри» очень красочно вкатили в Лондон, Мэтти сказала себе, что слезы, текущие из ее глаз, вызваны холодным ветром, дующим из города.