– Я в прекрасной форме! – резво перебил он ее, а на лице застыло такое выражение, словно Широкий готов прямо сейчас всем доказать свои слова.

– Так разве я сомневаюсь? – спросила эта хитрая розовая лиса. – Но после тридцати время коварно! Не успеешь моргнуть, как…

– Лампа, а стань ты моей женой! – вдруг выпалил друг. – Только ты сможешь меня спасти от одиночества!

Троллинг передается воздушно-капельным путем? Похоже, ученые умы мира упустили взять на учет еще одну заразу!

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

Давыдов

– Вы уже приземлились, господин Давыдов? – Зуваров умел быть услужливым, когда необходимо. А сейчас от хорошего настроения нового партнера зависело, будет ли Иван вкладывать бабки в его бизнес или нет.

Иван будет. Преследуя собственные цели. Но Зуварову так легко расслабляться не стоит, пусть еще понервничает.

– Почти. – Он глянул на часы. – Через полчаса будем.

– Я вас встречу в аэропорту, поедим в моем ресторане, обговорим дела.

– Не стоит, – оборвал его Давыдов. Мужчина не собирался тратить драгоценное время на расшаркивание очередного богача. Слишком многие со дня стремительного старта его карьеры принялись усердно лизать ему булки. Иван прекрасно понимал расклад вещей в мире больших денег, здесь приняты такие отношения, но он по-прежнему ненавидел лицемерие. –  Я сам к вам подъеду, Борис Викторович. К вечеру.

– А-а… – Собеседник оказался не готов к такому раскладу.

– Раньше не могу, дела в городе, – сказал он. – Слишком долго я здесь не был.

Десять лет. Десять долгих лет.

Иван сам еще не понял, что испытывал по поводу своего возвращения: радость, грусть, предвкушение? Что-то ностальгическое точно давало о себе знать.

– Да-да, я понимаю, – в голосе Зуварова не прозвучало и капли недовольства. – Как вам будет удобно.

Такой выдержке можно было только позавидовать! Давыдов же всегда слыл горячей головой, вот ему ее и старались отбить в боях. Да ни у одного соперника это не вышло. Травмы, конечно, имелись – в спорте без травм не бывает, но чего-то серьезного повезло избежать.

Фортуна любила смелых, а Давыдов привык жить на грани фола – рисковать, не задумываясь о завтрашнем дне.