— Ты думаешь, что это какая-то игра, не так ли? Думаешь, я шучу? Ты умрешь. Вероятно, тебе следует начать относиться к ситуации с той серьезностью, которой она заслуживает.

Бойся меня.

Покажи мне, что я тебя пугаю.

Дай мне свой ужас.

Дай мне свою панику.

Позволь мне наслаждаться всем этим.

Я вдруг так устала, что мне приходится с трудом держать глаза открытыми. С монументальной силой воли я выгибаю бровь, глядя на него, и приподнимаю одну сторону рта в ухмылке.

— Как скажешь, Джейк. — Мне просто повезло, что я рассмеялась ему в лицо, когда он насиловал меня. Я и понятия не имела, как сильно это ударит по его самолюбию. Теперь я прекрасно знаю, как это на него действует. — Просто продолжай в том же духе, Уивинг. Ты мне до чертиков надоел.

— УУУУХХХ!

Я не вижу его кулака, пока не становится слишком поздно. Я моргаю, а когда открываю глаза, то вижу костяшки его пальцев в дюйме от моего лица. Я сломала ногу, когда была ребенком. Ещё я сломала руку на своем первом в жизни ралли болельщиков, когда мне было четырнадцать. Правда, нос мне не сломали. И вот он! Первый перелом носа. Жгучая, слезящаяся боль приходит только через пару секунд. Кровь хлещет по моему лицу, стекает по губам, просачивается между губами; она стекает по задней стенке моего горла, снова эффективно перекрывая мои дыхательные пути.

— Это вряд ли крик, но я думаю, что смогу удовлетвориться небольшим кашлем и брызгами слюны. Эй, Париси. Париси, эй, посмотри на меня. — Схватив меня за подбородок, он приподнимает мое лицо, но я опять не даю ему того, что он хочет. Я не могу на него смотреть. Я ничего не вижу, потому что у меня так сильно слезятся глаза. Джейк поворачивает мое лицо то в одну сторону, то в другую, тихонько кряхтя и оценивая свою работу.

— Господи Иисусе, мать твою, Сильвер. Ты сделаешь из себя хреново выглядящий труп.

Желчь обжигает, как огонь, поднимаясь вверх по пищеводу. Борясь с естественным позывом к рвоте, я пересиливаю боль, распространяющуюся пальцами по моему лицу, и жду.

Ещё нет…

Ещё нет…