Муж иногда смотрит на меня. В упор. И немного успокаивается, словно я приношу ему умиротворение. Только в его глазах по-прежнему клубится тьма, напряженные губы сжаты в прямую линию, а скулы выдают лицо за зверя.

Я молю Рустама успокоиться. Он делает это ради меня, но ненадолго — впереди внезапно начинают маячить огни. Много красно-синих огней. Полицейские машины с огромной скоростью мчались нам навстречу до тех пор, пока не съехали с трассы, удаляясь в тот же частный сектор, в котором мы отследили местоположение Давида.

Что задумал Эмин?

Почему здесь полицейские?

— Твою же мать… — растягивает муж, непроизвольно снижая скорость.

Звук полицейской сирены добирается до нутра вместе с красно-синими огнями. В частный сектор полицейские попали раньше нас. Возможно, это было даже хорошо, иначе бы они оказались у нас на хвосте.

Мы медленно свернули с трассы следом за ними. Нам до Давида одинаково ехать, и я понимаю, что вытащить оттуда мы никого не успеем. А если сунемся — то сами будем схвачены.

Я это понимаю, а муж — нет. Рустам не хочет верить в то, что опоздал.

Охрана отстала, они далеко позади. Никто не предупредил нас, что здесь будет засада. Но Рустам чувствовал, поэтому так гнал.

— Тормози, Рустам! Тормози! — хнычу я, впиваясь в его руку.

Но все напрасно, он меня не слышит. Полиция здесь наверняка по душу Давида, и Рустам даже не думает тормозить. Только на что он надеется? Скоро весь сектор окружит полиция. Красно-синий свет разрезает темноту, неумолимо приближаясь к дому, в котором происходит последняя битва. Или уже произошла.

В глазах нестерпимо жжет, свет расплывается по округе. Мы едем на верную гибель, но Рустам из-за адреналина не чувствует опасности.

— Умоляю, Рустам! Нам не спасти Давида! — захлебываюсь я слезами, — неужели ты не видишь? И тебя схватят, если мы сейчас же не остановимся!

— Замолчи, Полина! Я вытащу его, вытащу…

— Тебя посадят вместе с ним! — закричала я.

За что тут же поплатилась.

Рустам схватил меня за лицо и резко приблизил к себе. От страха я перестала плакать. И еле нашла опору — руки растерянно впились в жесткий ручник.

— Хватит ныть! Хватит, Полина!

Я спрятала лицо в ладонях, едва мужские руки пустили меня обратно на сидение. Он собирается внутрь дома. собирается вытащить Давида. Но он не успеет. Через несколько минут дом будет кишить полицейскими.

Звуки сирены разрывает холодный голос Рустама: