Но Рустам еще мечется.
Боже!
Как раненый зверь мечется. Злой и безумный.
Он еще не хочет верить, что это все. Это конец. Эмин посадил Давида. Нельзя брать чужое, нельзя!
Если бы украли меня, муж поступил бы также. Но это его брат, и Рустама тоже можно понять…
— Проваливай, я сказал! — гаркнул Шах в последний раз, — у тебя жена на четвертом месяце, а ты еще об этом ублюдке думаешь.
В другом случае Рустам бы врезал. Или пристрелил. Но Эмин поднял свое окно, прерывая наш зрительный контакт с заплаканной Дианой, и резко сдал назад. Он специально отъехал, заставляя нас развернуться и уехать в обратном направлении. Шах отрезал все пути для спасения Давида.
— Ковалева найдешь по адресу, я вышлю, — напоследок бросил Эмин.
Тем временем звуки сирены начали приближаться к нам. В одной из полицейских машин сидит уже задержанный Давид. Нас настигнут, если Рустам не одумается, не перестанет упрямиться.
Несколько раз Шах бешено моргнул дальним светом, ослепляя нас. Еще чуть-чуть, и нас увидят. Будет погоня.
— Рустам, умоляю… — я снова заплакала, — все кончено. Я не хочу и тебя терять!
Рустам заорал, прерывая мой плач. Громко, страшно, надсадно заорал. И с бешеной силой вывернул руль, совершая резкий маневр для разворота.
Шах не допустит, чтобы Давиду помогли. Не для того он сдал Давида полицейским, оставив своего соперника рядом с мертвым Альбертом.
Мы развернулись и с ревом тронулись с места. Дальше от пойманного Давида и догоняющих нас стражей порядка. Они на хвосте. Нам предстоит погоня, но Рустама куда больше злит Эмин, что дышал нам прямо в спину, неумолимо следуя за нами.
Шах сделал это специально. Он стрелял в нас, чтобы не допустить моего мужа к Давиду. Шах не Рустама хотел спасти, а Давиду отомстить. За то, что на его женщину посягнули.
И он отомстил.
Альберт мертв, а Давиду с Эльдаром грозит реальный срок. Моему мужу предстоит встать во главе семьи до тех пор, пока история не поутихнет, и все не встанет на круги своя. Я уверена, что Эльдар рассчитывал именно на Рустама, рискуя собственной свободой и бросаясь на помощь своему младшему сыну.
Я погладила свой живот, молясь за Рустама. Пусть мои мольбы остановиться и были эгоистичными, но главное, что отец будет рядом со своим сыном. Или с дочкой. Пусть битва и была проиграна, но теперь все точно было кончено.
На трассе наши с Эмином пути разошлись. Отрываясь от полицейских, он с ревом повернул в другую сторону, навсегда увозя Диану из Москвы.