С гулко бьющимся сердцем Диана сломала печать. Ее ждало разочарование: письмо было написано незнакомым почерком – тем же, что и адрес на посылке с жемчужинами. Вероятно, это писал секретарь виконта. Раньше Джервейз всегда писал ей сам. Это было приглашение на прием в Обинвуде, отправленное еще до их встречи в Йоркшире, то есть до того, как Джервейз сказал, что больше не желает ее видеть. И теперь приглашение лежало здесь, точно напоминание о том, что могло бы быть. Диана собиралась его смять, но потом передумала. Домашний прием означал, что будет много гостей, вероятно – и какие-то люди из правительства. Джервейз же говорил, что иногда приглашал в Обинвуд политиков. Мероприятие начнется в конце следующей недели, и, следовательно…

Диана задумалась, машинально поглаживая бумагу. Юридически она являлась виконтессой Сент-Обин, не так ли? Неужели Джервейз выставит ее из Обинвуда, если она приедет? Если бы они встретились наедине – возможно, но в присутствии гостей правила хорошего тона не позволят ему так поступить. И если она приедет на день позже, когда будет ясно, что другие гости уже собрались…

Диана смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, ее разрывали противоречивые эмоции – искушение и страх. Она была готова бороться за Джервейза, сделать все возможное, только бы убедить его в том, что ее любовь не притворство, но для этого ей нужно было с ним встретиться.

Ей не пришлось долго раздумывать. Она твердо решила, что поедет в Обинвуд.

Глава 21

Глава 21

На следующее утро Диана позавтракала с Джоффри, потом взяла его в парк на прогулку верхом. Ей хотелось уделить сыну побольше внимания – она испытывала чувство вины, зная, что скоро снова уедет. Мальчик был счастлив, без умолку болтал, рассказывал ей о книгах, которые прочитал, и показывал, насколько лучше стал ездить верхом. Когда Джоффри сидел на коне, точнее – на пони, было очень хорошо видно, что он сын своего отца. Хотя не прошло и года с тех пор, как мальчик начал учиться верховой езде, он держался в седле с непринужденной грацией прирожденного наездника.

Передавая лошадей конюху, Диана украдкой наблюдала за сыном и спрашивала себя: что почувствовал Джервейз, узнав, что Джоффри его сын? Хотя виконт и отрицал это, Диана не сомневалась: как только у него появится время как следует подумать, он признает родство. По мере того как Джоффри и Джервейз все лучше узнавали друг друга, Диана наблюдала за ними с трепетом и надеждой; ей очень хотелось, чтобы они поладили, и она боялась, что этого не случится. Казалось, что Джоффри виконту нравится, но будет ли он ставить мальчику в вину ее воображаемое предательство? Диана надеялась, что нет, она знала, что по сути своей Джервейз человек справедливый. Но он был очень зол и расстроен, и Диана решила, что не позволит мужу приблизиться к сыну, пока не будет точно уверена, что виконт не сделает ничего дурного. Она стремилась дать сыну достойное положение в обществе – хотела, чтобы у него были и титул, и богатство, и власть, на которые он имел право по рождению и которые, она знала, он будет нести достойно. Но она не хотела, чтобы мальчик стал пешкой в войне между родителями, – она скорее отвезет его в американские колонии и вырастит одна.