Особенно много было женщин. От них просто рябило в глазах. Они убирали, вязали, сплетничали, сновали взад и вперед. И вместе с тем все они были нужны.

Дина злилась.

Она решила отремонтировать дом, в котором жил Нильс, и перебраться туда.

— Тогда бы Юхан мог занять залу и перенести в нее все свои книги, — сказала она Андерсу.

Он первый узнал о ее планах. И поддержал их.

Андерс уехал в Намсус, чтобы купить там лес для каюты, которую собирался поставить на карбасе.

К всеобщему изумлению, он вернулся домой, таща на буксире целый плот. У него были свои связи, поэтому цена на лес была невысокая и качество его отменное.

Сперва только Андерс был посвящен в планы Дины. Когда же все обитатели Рейнснеса узнали, что Дина хочет переехать в дом, где повесился несчастный Нильс, они не могли опомниться от удивления.

Олине разразилась рыданиями. По ее мнению, этот дом следовало разрушить и забыть. Просто у нее не хватало духу сказать об этом раньше. Другое дело — сейчас.

— Неужто кто-то из живых переедет в этот злосчастный дом? — причитала она. — Уж только не матушка Карен! И в большом доме места довольно!

Дина с Андерсом всех успокаивали, показывали чертежи. Говорили о стеклянной веранде, которая будет выходить на море. Там можно будет наслаждаться покоем и наблюдать за куликом-сорокой, который весной вышагивает по полям в поисках червей. О трубе, которую сложат заново. Об окнах, которые будут смотреть на юго-запад.

Олине объяснили, что в доме будет жить сама Дина.

Но она никак не могла примириться с этой мыслью. Она оплакивала Дину. И маленького Вениамина, который будет жить с матерью в доме покойника.

— Хоть бы в этот дом ударила молния! Сожгла бы его, и конец! — с сердцем сказала она.

Тогда в дело вмешалась матушка Карен. Это еще что за заклинания! Пусть Олине сейчас же возьмет назад свои безбожные слова и впредь языку воли не дает. Если Дина хочет жить в этом доме, значит, так тому и быть. Молодые сами должны распоряжаться своим временем и своим жильем. На Дине лежит такая ответственность, она думает обо всем — об усадьбе, торговле, цифрах!

Матушка Карен нашла много оправданий для Дины.

Олине продолжала ворчать. Почему нельзя думать о цифрах и о торговле в конторе? Чем там плохо?

Наконец у Дины лопнуло терпение, и она прямо заявила, что не намерена обсуждать с прислугой перестройку дома. Эти слова ядовитой стрелой ранили сердце Олине. Она покорилась, но затаила обиду навсегда.