Она высморкалась в поданную им тряпку. Потом он осторожно обтер ей лицо и, сев на край кровати, ждал ответа.

— Да! — слетело с ее разбитых губ.

— Что?

— Я сказала, что он может убить меня, потому что я люблю тебя…

Наконец они пришли. Дина провела Олаисена в спальню. Откинула занавеску так, чтобы скупой январский свет упал на Ханну.

Олаисен стоял посреди комнаты, там, где она его оставила. Руки у него висели как плети, губы были сжаты. Серое лицо было тщательно выбрито.

— Где Исаак? — донеслось с кровати.

— Исаак в море, — хрипло ответил Олаисен.

— Как он?

— А что с ним может случиться? Ханна, я… — Он не смог продолжать. Лишь беспомощно переводил взгляд с одного на другого.

— Ну? — спросила Дина.

Не дожидаясь ответа, она оглядела спальню. Потом стянула со стола скатерть, повернулась на каблуках и вышла из дома. Через минуту она вернулась с той же скатертью в руках.

— Идите сюда, Олаисен, — миролюбиво позвала она. Он был рад покинуть комнату. Когда они вышли в кабинет, Дина ногой прикрыла дверь и с непроницаемым лицом остановилась перед ним. Потом развернула скатерть.

В комнату из кабинета донесся странный звук, казалось, там кого-то душили. Глаза у Олаисена стали безумными. Потом колени у него подогнулись, и он с грохотом рухнул на пол.

— Вот так, — сказала Дина, однако помогать ему не стала.

Вениамин слышал шум падения, но не шелохнулся. Он стоял у кровати и с ложечки поил Ханну водой. Неужели Дине удалось сбить с ног этого великана, подумал он.

Он открыл дверь и увидел Олаисена на полу.

— Вениамин, помоги ему… — шепнула Ханна.

Он подошел к Олаисену, преодолевая тошноту, вызванную одной близостью этого человека. Расстегнул на нем ворот рубашки, послушал сердце, дыхание…