— Обыкновенный обморок, — сказал он, обернувшись к кровати, и шире расстегнул ворот. Тут он и увидел следы от молотка для отбивания мяса — они, точно ожог, горели на шее и у корней волос. Вениамин успел забыть об этом.

В двух местах на голове вздулись бугры, но ран не было. Значит, молоток для мяса у них деревянный, с горечью подумал он.

Дина бросила взгляд на Олаисена и равнодушно сказала:

— За мной новая скатерть, Вениамин. — И прошла к Ханне: — Мне хочется кофе, а тебе?

Словно в тумане Вениамин слышал, как она гремит конфорками, разжигая плиту. Потом она открыла окно и впустила свежий воздух. Она стояла, откинувшись назад, широко расставив ноги и уперев руки в бока.

— Господи, как хорошо все-таки пахнет море! — вздохнула она и, отвернувшись от окна, подошла к лежавшему на полу Олаисену.

Вениамин, стоя у конторки, наблюдал за ними словно со стороны и думал, что порой действительность становится неправдоподобной.

Наклонившись, Дина смотрела на Олаисена. Без гнева или презрения, как можно было ожидать. Скорее, с неподдельным интересом.

— Надо найти женщину, которая вела бы у вас хозяйство. Служанке одной не управиться. И кто-то должен заботиться о малыше, пока Ханна больна, — сказала она Олаисену, словно обращалась к глухому.

Он пришел в себя и пытался вернуть себе былое достоинство.

— Вы со мной согласны, Вилфред?

— Помогите ему! — с неожиданной силой сказала Ханна.

Словно лунатик, Вениамин взял подушку и подсунул Олаисену под голову.

Наконец Олаисен встал с пола, вошел в спальню и сел к столу. Через некоторое время он даже выпил кофе. Вениамин, чтобы не видеть его, ушел под каким-то предлогом.

Но вскоре вернулся. Его что-то влекло сюда. Ханна? Или ему было любопытно увидеть следующий ход Дины?

Олаисен собачьими глазами следил за Диной. Словно раз и навсегда внушил себе: в делах нельзя показывать свои обиды.

— Ревность опасна, — говорила Дина, наливая всем кофе. — Под ее давлением человек теряет рассудок.

Вениамин был не в силах вникнуть в ее слова или объяснить ей, что Ханне не выпить целой чашки. Но Олаисен несколько раз кивнул, соглашаясь с Диной. Потом он встал, подошел к кровати, опустился на колени и прижался головой к груди Ханны.

«Сейчас я его убью, — подумал Вениамин. — Только чем?» Он почувствовал на плече руку Дины. Через минуту они были уже в кабинете, плотно закрыв дверь в спальню.