Она медленно отняла от лица подол, распрямилась.

Да вроде все по-прежнему. Тихо. Поет меж камней Серен-су, из долины чуть слышен плач филина. Дышит лес. Пошумливает ветер сухой травою. А шум-то какой, словно множество легчайших шагов раздается…

Лиза обернулась так резко, что не удержалась и упала навзничь, и тут увидела, как из щели меж каменных глыб, через которую она недавно выбралась из подземного хода, медленно истекает клубящийся туман.

Так, значит, еще не все? Это еще не кончилось?!

Удивительная беспомощность завладела ею. Она только и могла, что лежать, запрокинув голову, и смотреть, как седые струи заволакивают окрестность; и если это впрямь явились души усопших в зиндане, то им уже было тесно на вершине Агармыша, как тесно было в подземельях.

Раздавленная ужасом, Лиза ждала, что мертвенные глаза сейчас обратятся на нее, как вдруг всплыло воспоминание:

«…и тот, кто отыщет ход, высвободит из вечной тьмы эти смятенные души и унесет с собою их вечное благословение… или проклятие, Бог весть!»

Тот, кто отыщет потайной ход… Она вышла на вершину Агармыша потайным ходом, о котором рассказывал Баграм, – и все неупокоенные души потянулись следом!

Но что же дальше? Может быть, если лежать очень тихо, они ее не заметят? Пройдут мимо искать свой путь на небеса? Ну не оставаться же им теперь на земле до тех пор, пока труба Азраила возвестит начало Страшного суда? О боже, неужто и здесь они обречены скитаться и искать, опять искать чего-то и ждать милости от случайности?!

Непрошеная жалость коснулась души, на глаза навернулись слезы. Но Лиза даже рукой не могла шевельнуть, чтобы их смахнуть, и только смотрела, смотрела, всем сердцем, всем существом своим содрогаясь от безнадежной, пронизывающей жалости, едва ли не впервые в жизни позабыв о себе и моля Всевышнего научить, дать силы… Она не знала, для чего, но молилась и плакала так, что все тело билось от этих беззвучных рыданий.

И опять настало вдруг, когда она ощутила: рядом что-то произошло. Мерцающий огонек зародился над землей и вытянулся ввысь, подобный тончайшему лучу, тоньше волоса и острее сабли, подобный мосту Аль-Серат, перекинутому через адскую пропасть, по которому пройдут души праведных и грешных в день Страшного суда… Подобный мосту, ведущему к вечному спасению!

Лиза вскочила и замерла, прижав руки к сердцу. Высоко над лесом по серебристому следу тянулся седой туман.

Они нашли дорогу, которую Лиза проложила им своей жалостью! Они уходят! Они свободны!

Ночь, казалось, сделалась еще темнее; блеклые тени меркли, таяли в этой вечной, всепоглощающей тьме. Несчетные голоса отдавались в ушах Лизы, но бешеный ток крови не давал расслышать их. Какие-то слова… Благословение или проклятие? Бог весть!