Арина

Проклятая икота не заставила себя долго ждать. Когда-то я еще надеялась, что с возрастом эта ужасная особенность организма чудесным образом пропадет. Под маминым влиянием посетила не одного именитого врача, принимала сомнительного происхождения пилюльки, занималась аутотренингами, подвергалась гипнозу — все было тщетно. От кого-то после всех этих манипуляций икота уже убегала бы, сверкала пятками, пересекая Канадскую границу. Но меня эта зараза покидать наотрез отказывалась. В итоге, один седовласый профессор, не желая признавать свое поражение, нашел замысловатое название моему необычному синдрому, на этом и успокоились.

Я могла бы с криками выбежать из комнаты в поисках Сергея, Василия или той же Нины Ивановны, даже с ней вдвоем уже не будет так страшно и мы что-нибудь придумаем. Могла бы найти телефон, который должен валяться где-то рядом, и вызвать полицию. Но, вопреки всякому здравому смыслу, часто дыша и периодически икая, все в той же темноте я испуганно крадусь к окну, ведомая необузданным любопытством и желанием заглянуть в лицо опасности. Нерешительно переставляю ноги, а сама отчего-то думаю: «Определенно, тот седовласый профессор и этому синдрому нашел бы какое-нибудь необычное название? Или все гораздо проще, и я обыкновенная дура?».

Заметив мое приближение, мужская фигура за окном замерла. Когда, всматриваясь, я отодвинула полупрозрачную штору, на стекло легла ладонь. Меня словно молнией прошибло. Я знала, кто это, даже не видя его лица. Быстро потянулась, повернула ручку, впуская в помещение прохладный воздух, предлагая моему гостю забраться в комнату. Помощь ему и не потребовалась. Одним ловким движением он спрыгнул с подоконника и прижал меня к своей холодной груди. Вздрогнула, сделала глубокий вдох, а выдыхала я уже внутри поцелуя, вплетая пальцы в его мокрые от моросящего дождя волосы.

— Решил поиграть в Тарзана? — улыбаясь, прошептала в его губы, боясь разрушить эту волшебную тишину.

— Осталось закинуть тебя на плечо и выкрасть из этой пещеры, — широкая ладонь плавно поднимается по шее и ложится на затылок, а горячие губы оставляют поцелуи всюду, куда только могут дотянуться. — Прости, что так долго. Раньше я просто не мог. Но не было и минуты, чтоб не думал о тебе… Русалочка…

— Ни-и-к… — кожаная куртка, с застывшими на ней капельками влаги, полетела на пол, открывая горячие плечи под тонкой футболкой.

Дерево у окна в мою спальню всегда ассоциировалось с чем-то романтичным. Часто вспоминался Ромео, который пробирается в спальню Джульетты. Отец неоднократно порывался убрать дерево, ссылаясь на то, что корни разрушают фундамент дома, или в душе остерегаясь тех самых Ромео. Но мама всегда была на моей стороне. Какая девочка не мечтает стать Джульеттой? Наконец, и мое дерево дождалось своего часа.