Райан

Год назад моя жизнь была просчитана и распланирована до мелочей. Но, как говорится, хочешь рассмешить Господа – расскажи ему о своих планах. Я просовываю руку в рукав и кручу плечами, чтобы пиджак сел как надо. Синяки и порезы исчезли, но рёбра ещё болят к концу дня. Особенно если я не слишком берегу себя.

– Галстук перекосился, – мама стоит в дверях и неодобрительно качает головой, глядя на мою шею. – Иди-ка сюда.

Я отхожу от комода, мама развязывает мой галстук.

– Отлично выглядишь, – говорит она.

– За исключением галстука.

Мама улыбается и расправляет концы галстука, чтобы отмерить нужную длину.

– За исключением галстука. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

Тревожные морщинки собираются под её глазами, улыбка становится натянутой.

– Я знаю, что доктор разрешил тебе вернуться к тренировкам, но я бы подождала ещё недельку-другую. Только для того, чтобы убедиться, что всё заживает как надо.

Мама умело завязывает узел и подтягивает его к моему горлу. Несколько секунд она придирчиво осматривает результат, потом дотрагивается до моей щеки – редкий жест для нас обоих.

– Я рада, что ты поправился.

Мама убирает руку.

– Сегодня утром я разговаривала с твоим братом. Он спрашивал, как у тебя дела.

Марк отлично знает, как у меня дела. С тех пор как меня выписали из больницы, мы с ним каждый день разговариваем по телефону. Должно быть, Марку до сих пор неловко разговаривать с мамой, поэтому он выбирает самые простые темы. Я принимаюсь возиться с запонками.

– Что ты ему сказала?

– Что ты такой же упрямый, как твой отец, и ни за что не скажешь мне, если тебе больно.

– Да всё отлично, мам.

Мама теребит жемчужное ожерелье.