– Уитни, любимая, – наставительно заявил он, – все это не стоит ни одной твоей слезинки. И заклинаю, не стоит тратить ни единой минуты на сожаления.
Уитни растянула губы в вымученной улыбке. Боясь, что она все-таки расплачется, Клейтон прибегнул к крайним мерам:
– Подумай о сыне, дорогая. Недаром ученые утверждают, что настроение матери влияет на характер будущего младенца. Неужели хочешь, чтобы следующий герцог Клеймор вырос жалким хлюпиком?
Сама мысль о том, что Клейтон способен зачать столь непохожего на него отпрыска, вызвала робкий смех.
– Нет, разумеется! – фыркнула она, покачав головой, но когда муж улыбнулся ей в ответ, по-видимому, совершенно не взволнованный возможным воздействием ее настроения на душевные качества младенца, с подозрением осведомилась: – Надеюсь, все, что ты наговорил о последних научных открытиях, совершенная неправда?
– Разумеется, – нахально ухмыльнулся герцог, и сердце Уитни снова сжалось, на этот раз от счастья – казалось, она вот-вот воспарит к небесам. Но вместо этого Уитни хитро прищурилась и сообщила:
– Боюсь, ты ошибся и мои невзгоды скорее могли бы повлиять на природу твоей
– Дочери? – растерянно повторил герцог. – Значит, женская интуиция подсказывает тебе, что у нас будет девочка?
Подавив смешок, Уитни осторожно провела пальчиком по груди мужа.
– Это я тебе назло.
– Зря. Неужели посчитала, будто меня расстроит такое известие? Я хотел бы иметь малышку дочь.
– Но тебе нужен наследник!
– Об этом я не думал, – солгал Клейтон, прикусив мочку ее уха. – Однако если родится девочка, мне придется повторять попытки получить наследника, пока ты не выгонишь меня из своей постели и не потребуешь оставить тебя в покое.
– Сильно опасаюсь, что, если станешь дожидаться этого, когда-нибудь придется кормить очень немалую семейку.
– И тем самым сделать свою мать счастливейшей женщиной во всем христианском мире, – усмехнулся Клейтон.
– Но ты и без того осчастливишь ее, – заверила Уитни, – когда она узнает о ребенке.
Клейтон, все еще рассерженный на мать, посмевшую так долго укрывать от него Уитни, надменно выпрямился.
– В таком случае, – сухо заключил он, – стоило бы держать ее в неведении еще дня два.