Ты хочешь завтракать?
Да.
Яичницу будешь с сосисками?
Буду.
Я осматриваюсь вокруг. Кухня идеально вычищена. Вдоль стены висят глянцевые ящики, встроенная духовка и микроволновка, двойная раковина, на столешнице набор кружек на причудливой подставке. Сбоку на металлическом шесте держатели для бокалов. Еще одна столешница стоит отдельно. Я не сразу заметила, что она выполняет и роль разделочного стола, и барной стойки, здесь же при желании можно было перекусить. Меня удивило, что на ней находилась и газовая поверхность.
Поборов смущение, я начинаю обыскивать все ящички и полки в поисках кухонной утвари и посуды. Мне удается найти одну кастрюлю и одну сковороду. Что ж, уже неплохо. Рядом с кружками я замечаю термопот, открываю крышку, наливаю фильтрованной воды и выставляю температуру на восемьдесят градусов.
Оставив три яйца, хлеб, масло и упаковку сосисок на столе, прячу остальные продукты в холодильник.
Где это мы?
Это съемная квартира.
Теперь мы будем здесь жить?
Какое-то время.
А папа?
Не знаю. Наверное, вернется к бабушке и будет пока жить с нею.
Мама, а мы не можем вернутся к нам домой?
Я думала об этом. Мы покупали квартиру вместе с Владом, уже будучи женатыми. Значит, по закону мы оба совладельцы. Ее нужно продать. Я не надеялась, что муж оставит ее нам. А с другой стороны, мне этого и не хотелось. Если мы с Сергеем решили жить вместе, самым лучшим выходом будет продать квартиру и поделить деньги. Я намеревалась положить их в банк. Пусть лежат, мне бы не помешала такая подстраховка. Мало ли что еще в жизни случится.
Нет, не вернемся, солнышко. Так будет лучше и для нас, и для папы.
А папа тоже не хочет больше жить с нами?
Я думаю, что папа на меня сейчас сильно обижен. Я сама виновата. Но он очень хочет видеться с тобой как можно чаще. Мы любим тебя, как и прежде. Просто мы с папой больше не ладим так, как раньше.
А что случилось?
Я не знаю, солнышко. Есть вещи, которые ты сможешь понять, только когда повзрослеешь. Но мне бы не хотелось, чтобы ты обижалась на меня. Если бы я могла, то не расставалась бы с твоим папой никогда.