– Ты проходила анатомию.

– И чем, черт побери, это нам поможет? Нужен кто-то, кто знает, что надо делать прямо сейчас.

– Я знаю, что надо делать.

– Я учусь на врача, я должна знать, что делать.

Интонации, с которыми говорила Рози, указывали на то, что она теряет способность мыслить рационально.

– Они теперь отправляют на вызовы студентов? – осведомилась Лидия у Джина. В ее голосе тоже слышалась паника.

Соня за дверью издавала нечленораздельные звуки. Джин оказался прав относительно итальянских женщин.

– Я знаю, что делать, – повторил я, обращаясь к Рози.

– Ерунда, у тебя нет опыта.

– Теоретической подготовки хватит. Ты будешь выполнять мои инструкции.

– Дон, ты генетик, ты ничего не понимаешь в акушерстве.

Я не хотел напоминать Рози о происшествии, которое стало главной причиной нашего разрыва, но сейчас было важнее, чтобы она верила в мои акушерские способности, а не в социальные навыки.

– Хайди, которая читала нам лекцию по подготовке к родам, была убеждена, что я акушер-гинеколог.

Поняв, что мне не придется соприкасаться с человеческим телом, я успокоился. Но тут я вспомнил, что непосредственный контакт с пациентом представляет собой проблему для Рози.

– Тебе тяжело прикасаться к Соне? – спросил я.

– Заставить вас, профессор, на это пойти, еще тяжелее. Просто говори мне, что делать.

Лидия обратилась к Джину:

– Вы разве не в состоянии помочь? Вы ведь квалифицированный специалист?

– Профессор на полной ставке, – сообщил Джин. – Недавно приехал в этот город. Я расстался с женой, и Колумбийский университет сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.

Он протянул Лидии руку: