Дафна на мгновение прикрыла глаза, вздохнула, но не заплакала. Бертран смотрел на молодую женщину в платье из шоколадного крепа и не видел в ее глазах ни тревоги, ни сомнения. Возможно, будь Дафна чуть пугливее, он взнуздал бы свой мозг, пересмотрел – в сторону понижения – сентиментальные запросы и послал сердце вдогонку за плотским желанием. Но Дафна принадлежала к породе женщин, лишенных милосердия победителей. Она выкладывала козыри, не думая о сброшенных картах и других игроках. Беременность заставила ее ликовать. Она прекрасна и чертовски желанна.

– Что ты сказала общим знакомым?

– Правду. Мы спали вместе в Африке, и жизнь вмешалась в наши планы. – Она улыбнулась. – Никто не задает глупых вопросов.

Она вышла из машины, не добавив ни слова, не позволив себе неуместного жеста, и исчезла за темно-зелеными воротами. Дафна хвалила себя за терпеливость и ловкий ум, подсказавший идею «вмешательства жизни в планы человека». Лифт стоял на первом этаже. Она нажала на кнопку и поехала наверх, пребывая в эйфории от одержанной победы. Дафна любила, когда люди говорили ей «да», а отказы игнорировала и очень напоминала Бертрана, каким он был прежде: эгоиста, принимающего во внимание только собственные цели.

Она не станет торопить время. Их свяжет не только рабочий контракт, но и чудесный дар – маленькая девочка. О том, что у него дочь, Бертран узнает только после родов. Их общая жизнь продлится вечность, ибо так захотели Небеса… Ребенок почти победил Великую Любовь Бертрана, которая, судя по всему, не очень-то его хочет.

Дафна прилегла на бархатный диван.

Бертран ехал не торопясь, в полной тишине.

Он обогнул дом и опустился на траву посреди сада, не выпуская из рук белую папку. Земля была холодная и слегка влажная, он чувствовал спиной все неровности. Африка. Смрадные застенки. Тело Лолы. Он знал, сколько дней прошло с тех пор, как открытку доставили, а Лола не позвонила и не написала. Один раз она уже пыталась отделаться от него, тогда, в холле дома на улице Эктор. Переоделась в серое платье и сбежала.

Он поднял голову. Посмотрел на звезды. И заплакал.

14

14

Когда Флоранс как бы между прочим высказала свое мнение относительно отцовства – «Но это же прекрасно!» – Бертран удивленно воззрился на мать и понял, что она вполне искренна. В голову пришла непочтительная мысль: «Эта женщина и укус шершня сочла бы благотворным!» Вслух он произнес:

– Может, и так, но это ребенок Дафны…

– Ну так что же, вы давно знакомы, – с долей иронии заметила Флоранс.