Что могло быть естественней для Ричарда, моего брата во Христе, чем с этим письмом в руке отправиться к его святейшеству Папе и поведать ему, как огорчен английский король недобрососедским поведением короля Якова и угрозой миру, которая от него исходит, — ведь это способно помешать заключению военного союза во имя спасения Вечного города!

Папа, прочтя, и не раз, мое письмо к Ричарду, тут же написал королю Якову, пригрозив отлучить его от церкви, если тот не научится уважать мир и законные границы сопредельных христианских государств. Королю Якову, вынужденному считаться с мнением Папы, пришлось извиняться, после чего он прислал гневное письмо английскому королю, где писал, что Генрих не имел права в одиночку обращаться с жалобой к Папе, что мужчины и короли должны решать свои проблемы между собой и не было нужды за его спиной бегать к Папе.

— Не понимаю, о чем он! — недоумевал Генрих, отыскав Екатерину в саду, где она играла в мяч с придворными дамами. Он был слишком взволнован, чтобы тут же вступить в игру, как делал обычно: перехватывал мяч на лету и с радостным хохотом бросал его ближайшей девушке. — Что он такое говорит? Никогда я не жаловался Папе! Ничего я ему не писал! С чего он взял, что я ябеда!

— Конечно нет, и так ты ему и напиши, — невозмутимо ответила ему Екатерина, взяла под руку и отвела в сторону.

— Напишу! Я Папе не писал, я могу доказать это!

— Может статься, это я упомянула, что беспокоюсь о наших северных границах, когда писала епископу Бейнбриджу, а тот пересказал мое письмо Папе, — как бы мимоходом произнесла Екатерина. — Но с какой стати винить тебя в том, что твоя жена делится с духовником своими тревогами!

— Вот именно! — подхватил Генрих. — Так я ему и напишу. И не беспокойся ты за наши границы!

— Как скажешь, дорогой! Но самое главное — теперь Яков знает, что не может нападать на нас безнаказанно, его святейшество ему запретил.

Генрих помолчал.

— Ты что, хочешь сказать, это Бейнбридж рассказал все Папе?

— Ну конечно, — улыбнулась она. — Но все-таки это не ты пожаловался на Якова Папе.

Рука Генриха крепче охватила ее талию.

— Послушай, а ты опасный враг! Надеюсь, мы никогда не станем противниками, а то я наверняка проиграю.

— Ну что ты такое говоришь, — рассмеялась Екатерина. — Я всегда буду тебе верной женой и королевой.

— Знаешь, я могу поднять армию в любой момент, тебе нет нужды волноваться из-за Якова. Я усмирю шотландцев. И могу сделать это не хуже любого другого!

— Ну конечно, ты можешь. Благодарение Господу, теперь тебе нет нужды это доказывать.