Я пребываю в ужасе. Никогда раньше Яков не разлучался с Дэвидом. Через все расставания, испытания и смерти они прошли бок о бок, и Дэвид никогда не покидал моего сына.

– Так он один? Мой мальчик?

– У него есть компаньоны, – отвечает Дэвид, но его кривая усмешка говорит мне о том, что он невысокого о них мнения.

– Кто сейчас его наставник?

– Джордж Дуглас. – Дэвид назвал имя младшего брата Арчибальда.

– Боже мой. Чему он научит мальчика?

– Ходить по шлюхам и пить, – горько отзывается он. – Больше он ничего не умеет.

– Моего сына?

– Они намеренно его развращают. Они водят его по публичным домам и поят, а потом смеются над ним, когда он падает или когда его берет шлюха. Господи, покарай их за то, что они творят с нашим мальчиком!

Мои руки прижаты ко рту.

– Я должна вызволить его оттуда.

– Должны. Бог свидетель, должны.

– А ты, Дэвид, что будешь делать ты? – Я должна его спросить. Ему эта разлука дается так же тяжело, как и мне. Он не разлучался с мальчиком с того дня, как его доверили его заботе.

– Если вы позволите, я присоединюсь к вашим слугам, а когда вы вышлете отряд, чтобы отбить у них мальчика, я поеду с ними. Я вернусь к парнишке.

– Ты же поэт. И ты готов сражаться за него?

– Я готов за него умереть, Бог свидетель.

Я беру обе его руки, и он складывает ладони в старинном жесте верности, словно принося присягу.

– Я просто не могу без него, – говорит он. – Позвольте мне его вызволить.

– Да, – говорю я без тени сомнения. – Мы вызволим его оттуда. Я обещаю.

Я пишу лордам, членам совета, Арчибальду, Генриху и, наконец, Екатерине: