– Я пойду, – говорит Генри. – Лучше я сделаю это добровольно, чем позволю им себя схватить.

Мне хочется схватить и оттащить его от ступеней, но я отпускаю его и иду приветствовать посланца во двор. Я медленно сопровождаю его до ворот к внутреннему замку, и Генри распоряжается, чтобы его прислуга и лошади отправлялись за ним в Эдинбург.

Он говорит с герольдом, и я вижу, как он повторяет вопрос, а потом качает головой.

– Я поеду с тобой, – тихо говорю ему я. – И свяжусь с Арчибальдом. Он не откажет мне, когда я окажусь прямо перед его носом.

– Это не Арчибальд, – говорит он с потрясенным выражением на лице. – Это настоящий приказ с подписью твоего сына. И он действует по рекомендации короля Англии. Твой брат хочет отдать меня под суд, а твой сын хочет моей смерти.

Замок Стерлинг, Шотландия, лето 1528

Замок Стерлинг,

Шотландия, лето 1528

Они все пишут мне: Генрих, Томас Уолси, Екатерина и Мария. Все клянут мой развод. Генрих грозит карой небесной и проклятьем за прелюбодейство, Екатерина умоляет подумать о статусе моей дочери и говорит, что я приравниваю ее к простолюдинам, Томас Уолси рассказывает о том, как разгневан Генрих, и прилагает дословный цитатник его высказываний, а Мария говорит, что в этом сезоне платья носят с вырезом чуть пониже плеча.

Я пишу Арчибальду и Якову, Уильяму Дакру, наследнику лорда Томаса Дакра, Марии, Екатерине и кардиналу Уолси. Я уже готова написать Анне Болейн, как самому влиятельному лицу при дворе Генриха. Я стараюсь сдержать свой ужас и пишу как можно спокойнее, объясняя, что мой предыдущий брак был аннулирован самим святым отцом на основании того, что на момент заключения нашего брака у моего мужа уже были обязательства перед другой женщиной, леди Джанет Стюарт из Тракуэра. А поскольку я получила свободу, я решила выйти замуж за Генри Стюарта, хотя мне и стоило сначала испросить на это разрешения. Но я, как и моя сестра Мария, теперь прошу этого разрешения уже после заключения брака. Я всего лишь прошу отнестись ко мне так же, как тогда отнеслись к Марии, которая вышла замуж за Чарльза Брэндона без разрешения ее брата. Я всего лишь прошу такого же честного и справедливого отношения к себе, как и к ней. Почему ко мне применяются более жесткие требования? Почему ко мне вообще не проявляется той же доброты и мягкости, как к ней, Марии, вдове короля, вышедшей снова замуж во время первого года траура? Что могло быть более явным проявлением неуважения?

Я пишу Арчибальду здравые и призывающие к миру письма. Я говорю, что счастлива, что наша дочь находится в безопасности под его защитой, но напоминаю о ее праве рождения. Она сохранила свое доброе имя и статус законнорожденной. Я ожидаю, что она будет навещать меня, когда я буду ее об этом просить, и намерена делать это тогда, когда мне того захочется.