– Ужасно, навсегда запрут в монастыре, ей этого не вынести.

– Придется, тут не до выбора. Монастырь или ссылка – все, что королю будет угодно.

На следующий день, поскорее, пока есть еще силы выносить эту беспардонную ложь, пэры принялись судить брата. Его, как и других, обвинили в том, что он был ее любовником и замышлял заговор против короля. Он стоически все отрицал. Его обвинили в том, что он сомневался в королевском происхождении принцессы Елизаветы, в том, что смеялся над мужской немощью короля. Джордж, связанный принесенной клятвой, молчал – тут не отопрешься. Самое сильное обвинение основывалось на показаниях Джейн Паркер, его жены, которую он всегда ненавидел.

– Слушать оскорбленную жену? – кричала я Уильяму. – Повесить из-за ее показаний?

– Он виновен. Я не его дружок, но тоже не раз слышал, как он смеялся над Генрихом. Говорил, тому и кобылы в горячий сезон не покрыть, не то что такую леди, как Анна.

– Это непристойно и неосмотрительно, но…

– Это измена, любовь моя. – Муж взял меня за руку. – Конечно, за такие разговоры обычно не судят, но если судят, это измена. Обвинили же они в измене Томаса Мора за то, что отрицал верховное главенство короля над Церковью. Теперь король сам выбирает, за что казнить, а за что миловать. Он получил эту власть, когда избавился от папы и его власти над Церковью. Мы дали Генриху это право – казнить и миловать. Теперь он решает. Вот и выходит, что твоя сестра – ведьма, а брат – ее любовник и оба они – враги государства.

– Но он же их помилует, должен же, – плакала я.

Каждый день мой сын шагал к Тауэру и встречался с сестрой. Каждый день Уильям шел за ним следом, смотрел, не следит ли кто за ними. Нет, никто Генриха не выслеживал. Они слишком заняты – возводят напраслину на королеву, заманивают ее в ловушку, обсуждают глупые, вульгарные шутки Джорджа, готовят ему капкан.

В середине мая я пошла с Генрихом повидать свою дочь. Она выскользнула в калитку, даже отсюда нам слышны были молотки – во дворе возводят эшафот, там отрубят голову Джорджу и его четверым друзьям. Екатерина бледна, но спокойна.

– Пойдем со мной, – умоляла я ее. – Уедем в Рочфорд, все вместе. Здесь нам больше делать нечего.

Она покачала головой:

– Позволь мне остаться. Я останусь тут, покуда тетушку Анну не отправят в монастырь и все будет кончено.

– Как она себя чувствует?

– Хорошо. Все время в молитве, готовится к затворнической жизни. Она знает – ей уже не быть королевой. Не сомневается – больше ей не увидеть принцессу Елизавету, ее дочери не стать королевой. Суд кончился, теперь стало полегче. Там ее никто не слушал, только смотрели на нее – вот так ужасно. Сейчас она поспокойнее.