– Ты вправду думаешь, что он расставляет мне ловушку? Что он уже все решил и готов от меня избавиться?

Нэн не отвечает. Она поворачивается ко мне с тем же замкнутым выражением на лице, которое, как мне думается, видели и маленькая Китти Говард, плачущая со словами о том, что она ничего не сделала, и Анна Болейн, говорящая, что сможет переубедить любого и договориться о своем избавлении.

– Я не знаю. Господи, помоги нам, потому что я не знаю как.

Дворец Хэмптон-корт

Лето 1546 года

Королю становится хуже, и это уничтожает его морально. Он соглашается переехать вместе со двором в Хэмптон-корт, прочь от невыносимой жары и от опасности подцепить заразу. Однако, добравшись туда, он не выходит в сады или на реку, даже не появляется в красивейшей часовне дворца. Мне говорят, что король желает спокойно отдохнуть в своих покоях и поговорить со своими советниками. Он не выходит к столу, не навещает меня в моей спальне и не зовет меня к себе. Он закрылся от меня так, как когда-то закрылся от Китти Говард, когда ей говорили, что король просто болен, в то время как он в этом самом дворце, в Хэмптон-корте, мрачно размышлял о ее ошибках и недостатках, о судебном заседании, которое он ей готовил, и о казни, которая ее ждет.

И так же, как Анне Болейн, посещавшей ужины и майские празднества, но уже понимавшей, что что-то не в порядке, мне приходится появляться пред двором. Я не могу закрыться, как король.

Я сижу в комнатах с вольерами и кормлю птиц, наблюдая за их возней и слушая беззаботное щебетание. Раздается стук в дверь, и в нее заглядывает мой секретарь, Уильям Харпер.

– Входи, – говорю я. – И закрой за собой дверь. У меня две птицы летают по комнате, не хочу выпускать их дальше.

Он наклоняется, когда канарейка пролетает прямо над его головою, чтобы сесть мне на протянутую руку.

– Что такое, Уильям? – равнодушно спрашиваю я, отламывая кусочки спрессованных семян и скармливая их птице. – Говори. Мне уже пора переодеваться к ужину.

Он бросает взгляд на Нэн и Анну Сеймур, сидящих на скамеечке возле окна, нисколько не интересуясь птицами.

– Ваше Величество, я могу поговорить с вами наедине?

– О чем? – безапелляционно перебивает его Нэн. – Ее Величеству пора готовиться к ужину. Ты можешь сказать обо всем мне.

Он отрицательно качает головой и умоляюще смотрит на меня.

– Ох, идите и выберите мне украшения и арселе, – говорю я дамам. – Я сейчас буду.

Мы с секретарем ждем, пока за ними закроется дверь, затем я поворачиваюсь к нему. Уильям – умный человек, обученный в монастыре, искренне и горячо сочувствующий традиционной Церкви. Должно быть, он смотрел на большую часть книг на моих полках с благочестивым ужасом, поскольку не принимал новые взгляды на духовные истины. Я наняла его потому, что он – выдающийся ученый, делающий прекрасные переводы, к тому же обладающий прекрасным почерком. Когда у меня появляется необходимость отправить письмо на латыни, он без всяких усилий и с первого раза пишет роскошные чистовики каллиграфическим шрифтом.