Томас предлагает мне руку, и дальше мы идем вместе, сквозь строй кланяющихся придворных, к окну, в сторону которого он делает легкий взмах, словно бы указывая на закатное солнце и яркую полоску красного света на горизонте.

– Тебе больно? – спрашивает он. – Ты больна?

– Я не могу тебе сейчас всего рассказать, – честно отвечаю я. – Но я не больна, и мне не больно.

– Король?

– Да.

– Что он сделал? – Его лицо темнеет.

Я щипаю внутреннюю сторону его рукава, там, где он прикасается к локтю.

– Не здесь и не сейчас. – Я улыбаюсь ему. – Это Полярная звезда? Та самая, глядя на которую ты находишь путь?

– Сейчас тебе угрожает опасность? – не унимается он.

– Сейчас – нет, – отвечаю я.

– Эдвард говорит, что тебя чуть не арестовали.

Я закидываю назад голову и смеюсь:

– О да, я даже видела ордер.

– И ты отговорила его? – Он смотрит на меня с обожанием.

Я думаю о том, как тянула губы к окровавленному хлысту, о гульфике, о который меня бьют лицом.

– Нет, все было гораздо хуже.

– Господи… – тихо восклицает он.

– Тише, – быстро говорю я. – Мы здесь в опасности, все на нас смотрят. Что будет с Говардами?

– Все, чего он захочет, – Томас делает два нетерпеливых шага, словно собираясь выскочить из комнаты, потом вспоминает, что ему некуда идти. – Разумеется, все, чего он захочет. Я думаю, он их убьет. Они же задумали измену, без всякого сомнения.

– Да не покинет их Господь, – говорю я о тех людях, которые пытались отправить меня на эшафот.