Я качаю головой. Разумеется, мне нечего сказать на этот счет. Во всяком случае, я не смогу спросить, кто подписал бы ордер на мой арест, кто отдал бы приказ о моей казни, кто женился бы на дочери Говарда…

– Ты бы умерла, а потом, после моей смерти, Говарды собирались управлять моим сыном… – У него перехватывает дыхание. – Сыном моей Джейн, – теперь на глазах у него блестят слезы. – Он попал бы в лапы семейству Говардов.

– Но, милорд…

– Да, это было их главной целью, для всех них. Именно этого они все и хотят, что бы они там ни выдумывали. Они желают получить регентство после моей смерти, чтобы управлять молодым королем. Вот от чего я должен защитить Эдварда. Вот от чего ты должна будешь его защитить.

– Разумеется, милорд, вы же знаете…

– Бедный Генри Говард, – говорит Генрих. Теперь его голос дрожит и глаза увлажнены легкими слезами. – Ты же знаешь, что я любил этого парнишку, как родного? Я помню его таким красивым мальчиком, играющим с юным Фицроем… Они были как братья.

– Нельзя ли его помиловать? – тихо спрашиваю я. – Он пишет с такой болью… Не может быть, чтобы он не раскаялся.

Король кивает.

– Я подумаю об этом, – величественно соглашается он. – Если я смогу простить его, то я это сделаю. Я любил его, и мой мальчик, мой драгоценный Генрих Фицрой, тоже его любил. Если я смогу простить Говарда ради его давнего друга и партнера по играм, то я это сделаю.

* * *

Двор должен будет разделиться. Король собирается ехать в Уайтхолл, чтобы проследить за умерщвлением Говардов, отца и сына, и полным уничтожением их предательского семейства, а я с принцессами направляюсь в Гринвич. Сеймуры, Томас и Эдвард, остаются с королем, чтобы помочь ему разобраться в заговоре и наказать всех виновных. Под зорким, подозрительным наблюдением короля все записи допросов слуг, управляющих и врагов семейства перечитываются еще и еще раз и, как мне кажется, переписываются в нужных местах. Теперь вся злость, направленная на меня и моих фрейлин, обратилась на них, как жерло большой пушки, у которой уже подожжен фитиль. Король отложил в сторону всю свою сентиментальность, милосердие и справедливость, чтобы отдаться вакханалии обвинений, сфабрикованных и настоящих. Он хочет убивать, и двор готов помогать ему в этом.

Влияние Сеймуров при дворе возросло, и их вероисповедание теперь пользуется благосклонностью короля. Их семья состоит в родстве с королевской линией, а их военные таланты служат на благо народа и королевства, и король желает видеть рядом с собою только их. Все остальные противоборствующие дома потеряли свои позиции и разгромлены в пух и прах.