Я пишу тебе обо всем этом, поскольку не знаю, что еще делать с этим кипящим котлом чувств в моем сердце и теле. Я не могу ни есть, ни спать. Я делаю необходимые дела, однако ни одно из них не приносит мне удовлетворения. Прости меня, если эти строки тебе оскорбительны. Но что еще мне делать? Если бы мы были женаты, мы бы разделили эту тайну на брачном ложе. Однако я не могу даже подумать о женитьбе на тебе, не говоря уже о том, чтобы возлечь с тобой на брачное ложе. Сама мысль о тебе как о моей жене доводит мою кровь до кипения.

Прошу тебя: напиши мне сразу же, как получишь мое письмо, и скажи, чего ты хочешь. Уж лучше бы мне было сразу порвать этот лист в клочки, чем думать, что мое письмо не вызовет у тебя ничего, кроме смеха. Возможно, лучше было бы его вообще не посылать. Оно бы легло рядом с другими, которые я писал тебе, но никогда не посылал. Их собралось много, несколько десятков. Я не в состоянии рассказать тебе, что чувствую сейчас. В письме не расскажешь о своих желаниях. Строчками на бумаге не передашь ни силу моих чувств, ни то, сколь сильно я тебя желаю.

Я молю Бога, чтобы ты ответила. Я молю Бога, чтобы ты поняла, какой огонь полыхает у меня внутри.

Женщина, готовая к любви, ответила бы сразу. Девочка, готовая превратиться в женщину, написала бы хоть какой-нибудь ответ. Я же прочитала письмо очень внимательно и неторопливо, а затем бросила на тлеющие угли камина и сожгла, будто вместе с бумагой торопилась превратить в пепел и свои желания. Они у меня были, когда Дэниел обнимал меня в сумраке печатни. Они пылали, когда мы расставались возле повозки, и он обжег меня своим поцелуем. Но я знала: стоит мне ответить, как он приедет и увезет меня. Я буду его женой. Покоренной женщиной. Он верил, что Бог действительно дал мужчинам власть над женщинами, и считал это в порядке вещей. Женщина, которая полюбит Дэниела, должна будет научиться послушанию. Но я пока была не готова становиться послушной женой.

И потом, мне было некогда думать о Дэниеле и о моем будущем. Очень скоро я вообще забыла о его письме. Войдя к Елизавете, чтобы полюбопытствовать о лондонских новостях, я застала ее в состоянии туго закрученной пружины, готовой вот-вот лопнуть. Новости касались замужества ее сестры и возможного лишения Елизаветы прав престолонаследия. Принцесса металась по комнате, как разъяренная кошка. Она получила весьма холодное послание от дворецкого королевы, где сообщалось, что Филипп Испанский находится на пути в Англию. Двор будет встречать принца в Винчестере. Елизавету на встречу не приглашали. Желая еще больше уязвить ее обостренную гордость, дворецкий требовал, чтобы шутиха королевы немедленно выехала в Лондон. Королева давала понять, что свою шутиху она ценит больше, нежели принцессу. Это означало конец моей службы у Елизаветы. Вряд ли мне позволят вернуться в Вудсток. Теперь в Лондоне вообще постараются забыть о существовании принцессы.