Дэниел отпрянул. Он впервые услышал от меня, что его маленький дом мне ненавистен.

— Жаль, что ты так думаешь о доме, который является не только моим, но и твоим. Сейчас у меня не хватает средств на другое жилье. Но я надеюсь, что в будущем…

— Значит, ты врал мне, — повторила я.

— Да. Мне пришлось.

— Ты любишь ее?

Я была противна самой себе. Зачем я спрашиваю его о любви к другой женщине? Главное, он предал меня. Я вырвала свою руку и отступила на шаг, чтобы он не попытался меня обнять и утешить. Я больше не хотела быть влюбленной девчонкой.

— Нет, я ее не люблю. Если бы ты тогда поехала с нами, этого не случилось бы. Но ты предпочла верность принцессе Елизавете. Я был совсем один. Мужчина в моем возрасте не может жить только работой и учебой. А она… милая, теплая. С нею было легко и приятно. Если бы я знал, что все так кончится, то не довел бы отношения с нею до… сама понимаешь. Но что было, то было.

— И, наверное, не один раз, — сказала я, становясь себе еще противнее.

— Да, не один раз.

— И когда ты с нею ложился, вам никто не мешал наслаждаться. Ты не зажимал ей рот рукой, чтобы другие не слышали ее стоны.

— Нет. Это было не у нас дома, — словно оправдываясь, сказал Дэниел.

— И давно у нее родился ребенок? Твоя мать ведь никогда не скажет правды. Я поняла, что эта женщина родила совсем недавно.

При упоминании о ребенке лицо Дэниела потеплело, но тут же снова погасло, когда я сказала про его мать.

— Ребенку почти пять месяцев. Сильный, проворный малыш.

— Эта женщина записала его на твое имя?

— Нет, на свое.

— Она живет с родителями?

— Нет. Она здесь в услужении.

— И хозяева разрешили ей оставить ребенка в их доме?

— Ее хозяева — люди пожилые. Они к ней хорошо относятся. Знаешь, они даже обрадовались ребенку. Сказали, что теперь в их доме чувствуется жизнь.