— Как ты думаешь, сколько ему осталось жить? — тихо спросила я.

Я надеялась, что несколько месяцев или даже год.

— Считаные дни, — огорошил меня Дэниел. — Возможно, недели. Но вряд ли больше.

— Дни? — повторила я, снова не желая соглашаться с услышанным. — Почему дни?

Дэниел покачал головой. Его глаза были полны сочувствия.

— Прости меня, Ханна, но опухоль уже слишком большая.

— Может, позвать другого врача? Твой наставник согласится его осмотреть?

Дэниел не обиделся.

— Если хочешь, я приведу своего наставника. Но и он, и любой другой врач скажет то же самое. Ханна, речь идет не о какой-то таинственной болезни. Опухоль легко прощупывается. Она давит на все жизненно важные органы: желудок, легкие, сердце. Она выжимает из твоего отца все жизненные соки.

— Довольно! — замахала руками я. — Не хочу об этом слышать!

Дэниел покорно замолчал.

— Главное, твой отец не чувствует боли. И не боится. Он готов к смерти и знает, что она близка. Он лишь тревожится за тебя.

— Почему?

— Потому что ты — его дочь, и он боится оставлять тебя в этом мире одну. Успокой его и скажи, что ты в полной безопасности.

Я молчала, переминаясь с ноги на ногу.

— Я поклялся твоему отцу, что первым приду тебе на помощь, если ты вдруг попадешь в беду или тебе будет грозить опасность. Пока ты живешь, я буду оберегать тебя как свою жену.

Я вцепилась в дверную ручку, чтобы не броситься к Дэниелу в объятия и не зарыдать в голос, точно брошенный ребенок.

— Это очень любезно с твоей стороны, — все-таки сумела произнести я. — Я не нуждаюсь в твоей защите, но все равно спасибо тебе, что успокоил моего отца.

— Ты находишься под моей защитой вне зависимости от того, нужна она тебе или нет, — невозмутимо ответил Дэниел. — Я был и остаюсь твоим мужем и помню об этом.

Он надел не успевший высохнуть плащ.